Строитель Растворин
Кирпич к кирпичу.
Всё выше во тьму.
Во имя страны и закона.
Он строит особенную тюрьму
Для внешних врагов Вавилона.
Строитель Растворин закончил свой ряд.
Садится светило за домом.
С работы идут мастера. Говорят.
Язык их понятен любому.
Растворин поужинал. Близкие спят.
За окнами воет собака.
Он не ощущает в себе зиккурат
Растущий из пепла и мрака.
Всё — ночь, каждый — сон, а над всем — пустота,
Но где-то с шинарского края
Ползком на этаж наступает этаж,
В душе облака попирая.
А башня растёт и растёт. В глубине
Трещит, расползаясь, фундамент.
Растворин ворочает камни во сне,
На подлых врагов наступает.
А башня растёт, прорывается сквозь
Вершины его подсознаний.
Острится кадык, разрушается мозг
И вены вскрываются сами.
Лишь зёрнышко мысли осталось в конце,
Укрыться нашло в себе силы.
И сеть мелких трещин на бледном лице
В пустых зеркалах отразилась.
Печален рассвет в пролетарской семье,
Беда отворяет ворота.
"Чюс" — сердце сказало.
Слух молвил — "Дзя не".
"Гудбай" — прохрипела аорта.
Как кровь из артерии, красный Евфрат
Зерно оросил по эпохам.
"Джьенкуэ" — пел голос,
Глаз молвил — "Рахмат",
"Cпасибо" — ответили бронхи.
Строитель Растворин не верит в судьбу,
В нём зреет зерно непростое.
А черви в его персональном гробу
Кишат, размножаются, строят.
Они строят замок в могильном песке,
Клянутся — мол, в небе мы будем!
Они говорят на одном языке
И верят, что равные людям...
Зерно прорывается бешенством сил,
В земле начинается ропот:
Где были глазницы — растёт Иггдрасиль,
Легко проломив крышку гроба.
И тьма заслоняет тюремщикам свет,
Кругом колыханье и трепет.
Из новой тюрьмы видно — кладбища нет,
И гриб поднимается в небо.
Растёт Иггдрасиль, превращается в храм,
Пускает невидимый корень
Сквозь стены, которые некогда клал
Искусный строитель Растворин.
