про пагубу и волю
В одном ряду стоят и вровень,
на широтe распятых рук,
и доброта - примета горя,
и смерть - сладчайшая из мук.
Я не прошу ни пагубы, ни воли.
Когда я слышу нотный ряд
и высоту в церковном хоре,
я волен, пагубен, я свят.
Так благодатно неутешен
и хмелем напрочь отрезвлён,
я чувствую, что грешен, грешен,
когда звенит пасхальный звон.
И конвоиры наготове.
И ордер предопределён.
И только волею любови
от пагубы я защищён.
