*** (Спрячь меня, маленькая Никта...)

Спрячь меня, маленькая Никта,

так, чтобы в голову не пришло искать:

на флегматично ржавеющем финском лихтере,

живущем в моём окне, пока его никуда не таскают,

 

или выдави на месте спиленной ветки лиственницы –

жёлтым комочком хвои

в какой-нибудь из ноябрей, где никак не высветится

в отчуждённом небе луна – ни одной

за недели, идущие в этом (другом) окне,

в паре протянутых рук от первых седых волос в двадцать пять –

спрячь, сожми в кулаке, запомни: других – нет нас.

И не надо другого меня искать.

 

Или ты искала мой свет, Никта? – так вот же он,

целый свет (последний из трёх), живущий на потолке.

Сверху тоже просятся жить, лезут из искусственной кожи вон

замороженные на зиму в герметичных стеклопакетах

 

такие же светолюбивые твари... Вскорми их –

хоть один да застрянет в мемориальной доске

 

под окном, на цветах твоего молока (рябины? кармина?)

снова проступит первый найденный снег.