про куренас Ниду и Жмудь
Помню парус, куренас и утренний лов,
помню полные корюшкой ловчие сети,
и как ветер трепал рукава вымпелов,
и как пахнул табак мой в замшелом кисете.
Это было вчера, это было тогда,
когда клин журавлей проносился над Нидой.
А сегодня другой день, но те же слова
в этот день искушают всю ту же планиду.
В этот день так поют про любовь кулики
за пятнадцать минут до последнего боя.
Умирать в этот день, не с руки, не с руки,
в бесконечных отлогах у Куршского моря.
Жемайтийские сосны не знают тоски,
как не знают испуга в просоленных шхунах.
Так умеют стоять за себя маяки,
так волна за волной разбивается в дюнах.
После шторма весь берег - одна борозда,
на лице моряка те же борозды - шрамы.
Вытекает из хвои по капле смола,
превращаясь за ладаном в солнечный мрамор.
Не с руки полагаться на куш, не с руки
от ветров укрываться за дюжую спину.
Лягут в землю слова и зиме вопреки
прорастут по весне самосевы озимых.
