ДИОГЕН

1.

В своей стихии жалятся медузы...

Но как заря, как дохристианский нимб

Изгнанником блаженной Сиракузы

Взошёл он на блистательный Олимп.

 

Не существует вечного движенья! -

Кричали умники, избранники светил.

Он попросту, без лишних ухищрений,

Вставал и мимо умников ходил.

 

Другие грызлись, как собаки из-за хлеба,

Доказывая суть рожденья гроз.

"Давно ли вы, друзья, спустились с неба?" -

Звучал ответ на спорный тот вопрос.

 

А на вопросы любопытства ради,

Какими винами, мол, лучше запивать,

"Чужими!" - плавно бороду погладив,

Любил он неразумным отвечать.

 

Царь, опустившись как-то на колени,

Накинул тень на солнечный привал:

"Проси что хочешь, странствующий гений!"

"Не заслоняй мне солнце!" - он сказал.

 

2.

Приветствуя царя короткой фразой,

Собакою себя провозгласил.

И чтобы приучить себя к отказам,

Он милости у статуи просил.

 

Голодный пёс, затея с кем-то драку,

Облаять может, если не подать,

Вступиться за бродячую собаку,

А то и просто, в злости, покусать.

 

И вот мотив: философам гонимым

Не подают, как хрОмым и слепцам,

Лишь потому, что хрОмым и слепым

Не видно то, что видно мудрецам.

 

3.

Изранен он и истекает кровью,

Седой зарницею задымлено лицо,

Истерзано завистливой любовью

И славопениями избранных льстецов.

 

Изысканные, вкрадчивые речи

Изъели в кровь его грудной алмаз,

А там, где камельком горели свечи,

Остались гнёзда вылетевших глаз.

 

Он умирает, сворою покусан,

Не заступив изгнанника порог,

Изъеденный тяжёлыми искУсами...

Не съеденным остался осьминог.