I

 

«Моя жизнь пуста», - заключил про себя Илья и тяжело упал в уютную как никогда раньше кровать, буквально зарывшись под одеяло с головой в надежде как можно скорее провалиться в забытье, выторговав тем самым у бессонницы хотя бы два часа для сна.

 

Пять утра. За окном уже занимался рассвет. Илья перестал ворочаться. В установившейся тишине он ясно услышал, как на карниз что-то капает: не то дождь, не то его остатки…

 

Парень поежился. «Ага, - продолжил он свой внутренний монолог, - Так и вижу: холодное весеннее утро; выпавший снег, как всегда, смешается с землёй, а ветер будет дуть».

 

Говоря в целом, хотелось бы отметить, что в обычный образ мысли Ильи нытьё, брюзжание и прочие проявления общей неустроенности жизни до сего дня не входили. Но сейчас, наедине с личной тишиной и вселенской усталостью его как будто озарило:

 

- Ветер будет дуть в шею, дуть в уши, - продолжил он уже вслух, - в лицо и вообще во все части тела, куда только сможет дотянуться. О, - распалялся он, - я непременно забуду шарф, выругаюсь и вернусь за ним, презрев тем самым ряд примет. А с неба непременно будет что-то капать: не то дождь, не то его остатки. В общем, будет дрянь, а не погода», - мрачно подвел итог Илья и снова поежился.

 

В голове у него немного шумело. Шумело от недостатка сна и усталости от проделанной ночью рутины. Кандидатская диссертация никак не клеилась, а подстегивающий на первых парах задор уже давно иссяк: сложно сохранять бодрость духа, когда дела и умонастроения родной уже университетской кафедры из раза в раз разрушают твое идеалистическое понимание науки, как чего-то высшего и чуть ли не по-рыцарски благородного. Мещанство обыкновенное. Еще труднее, когда такое вот идеалистическое понимание - это то единственное, что действительно мотивирует тебя оставаться в этой самой науке, а за средствами к существованию нужно обращаться куда-то еще...

 

Не спалось. Юноша встал, подошёл к компьютерному столу и убрал со стула рубашку с растекшимся чернильным пятном на груди. Сел. Включил монитор (компьютер на ночь он обычно не выключал) и стал подбирать музыку на остаток ночи. Музыка всегда слегка отвлекала его перед сном, в голове переставало шуметь, и каменное до тошноты утомление незаметно сменялось сном.

 

Он выбрал. Вызвал в плейлист желаемую композицию - и компьютер решил перезагрузиться. Илья отрешенно вздохнул, сел покорно перед монитором и, коротая время, ещё раз пролистал на смартфоне страничку своей девушки Лены. В голове у Ильи вдруг промелькнуло, что он уже не помнит причин случившейся днём ссоры, однако компьютер успел вернуться к тому времени в боевую готовность и юноша не стал развивать свою мысль.

 

Илья снова выбрал нужную композицию и снова вызвал её в плейлист. Пусть сегодня в страну грёз он пройдет в сопровождение Иоганна Себастьяна Баха, а если быть точным, его прелюдии и фуги №1. «Хорошо темперированный клавир – сказка, а не название», - всё так же ворчливо добавил про себя Илья.

 

Юноша снова прошёл к кровати. Тихо лег и почувствовал благую весть: напряжение медленно спадало.

 

«Завтра нужно будет купить рубашку, посмотреть в Интернете новый комп, - Илья зевнул, - И помириться. Ветер непременно будет дуть, - снова промелькнула усталая мысль, - Ну, и ладно. Люди и не в таких условиях живут. А я ведь самый что-то ни на есть человек, - вяло и какими-то урывками продолжал юноша свой внутренний монолог, - что мне ветер… Пусть гоняет свои облака, - хотел было закончить свою логическую цепочку Илья, но забытье оказалось крайне неблагодарным слушателем. Хотя говорят, однажды…

 

 

II

 

На небо в призрачном тумане

Эол, с судьбой чужой играя,

Однажды как-то невзначай

Принес его, шепнув: “Прощай!”

 

Тоскою был окутан мрачной

Гость: "Облака? Ах, как удачно

Остаться здесь, вдали от дел -

Удел прекрасный".

Гость присел

 

На край.

И вслух продолжил тихо,

Чуть отстраненно: "Да, уж диво -

Остаться в небе одному" -

И ветры вторили ему.

 

Один он не был - правда. Выше

Парил орел. Но речь услышав,

Он к человеку в тот же миг

Спустился, воли проводник

Богов.

Сел с человеком рядом,

В него вцепившись зорким взглядом:

 

“Надолго к нам?"

Молчат.

"Так, так...

Талант забыт? Везде бардак?

Не так ли?”

Человек плечами

Пожал.

“О, сколько о печали

Я слышал песен и стихов” -

Орел продолжил: “Нет оков,

Прочнее тех, что самолично

Скуешь себе. Послушай притчу

На странном древнем языке... “

Закат был виден вдалеке.

 

III

 

Осень

 

На голой ветке

Ворон сидит одиноко.

Осенний вечер.

(Басё)

 

 

Далекий зов кукушки

Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни

Перевелись поэты.

(Басё)

 

 

Осенний дождь во мгле!

Нет, не ко мне, к соседу

Зонт прошелестел.

(Ранран)

 

 

Скажите, зачем

Так себя истомил я

Сердечной тоской?

Не от моих ли жалоб

Осень все больше темнеет?

(Сайгё)

 

 

Зима

 

Скалы среди криптомерий!

Как заострил их зубцы

Зимний холодный ветер!

(Басё)

 

 

Даже дикого кабана

Закружит, унесет с собою

Этот зимний вихрь полевой!

(Басё)

 

 

В храме молюсь всю ночь.

Стук башмаков... Это мимо

Идёт ледяной монах.

(Басё)

 

 

Непрочен наш мир.

И я из той же породы

Вишневых цветов.

Все на ветру облетают,

Скрыться... Бежать... Но куда?

(Сайгё)

 

 

Весна

 

 

Цветок… И еще цветок…

Так распускается слива,

Так прибывает тепло.

(Рансэцу)

 

 

В горах Ёсино

Долго, долго блуждал я

За облаком вслед.

Цветы весенние вишен

Я видел - в сердце моем.

(Сайгё)

 

 

Прошёл я сотню ри.

За дальней далью облаков

Присяду отдохнуть.

(Басё)

 

 

Люди вокруг веселятся —

И только… В стремнину реки Хацусэ;

Глядят невоспетые вишни.

(Басё)

 

 

Лето

 

 

Видели всё на свете

Мои глаза — и вернулись

К вам, белые хризантемы.

(Иссё)

 

 

Гложет бродячий кабан

Молодые побеги бамбука…

Хижина в дальних горах.

(Рока)

 

 

Срезаны травы,

Чтобы расчистить дорогу

К горной деревне.

Открылось мне сердце того,

Кто искал цветущие вишни.

(Сайгё)

 

 

Вот он — мой знак путеводный!

Посреди высоких трав дуговых

Человек с охапкою сена.

(Басё)

 

 

IV

 

 

Орел закончил в предрассветной

Незримой дымке. И к ответу

Вновь человека он призвал:

“Итак, мой друг, надолго к нам?”

 

И человек с улыбкой скромной

Склонился слогом покоренный

И головою покачал:

“Пора домой! К делам, к речам,

К друзьям, соперникам, проблемам,

Рутине, будням, вдохновению -

Среди житейской суеты

Искать крупицы красоты!"

И думы мрачные оставив,

Еще одно он вслед добавил:

"Всё не беда, когда любимых

Глаз виден свет!”

 

И в небе синем

Летел орел, к земле спускаясь,

А с ним герой наш,

Улыбаясь...

 

 

V

 

Илья проснулся. На часах было полвосьмого утра, но недостатка сна юноша не почувствовал. На улице было уже довольно солнечно и птицы уже пели свои яркие и жадные до жизни песни.

Илья встал и понял, что ему неимоверно сильно хочется надеть спортивный костюм и пробежать вокруг стадиона у соседней школы кружок другой под песню “Sunny” Бобби Хебба. Он умылся и стал собираться.

Перед выходом Илья по привычке взял в руки телефон и, сам того от себя не ожидая, написал Лене.

Подождал. И несмотря на довольно ранний час всё же получил ответ. Илья улыбнулся как-то уже совсем безмятежно и радостно...

За окном было тихо и солнечно.

 

Март 2017, август 2021.

 

 

Хайку и танка приведены по изданию Классическая японская поэзия: Пятистишия. Трехстишия: пер. со старояп. В. Марковой - М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2008