Парнаса нет

Я тороплюсь, растрачивая пыл,

Парнас вверху отсвечивает рыжим,

Как жаль, что он меня не полюбил,

Мои труды для гениев излишни.

 

Творения встречает дружный смех,

Качают корифеи головою,

Стихосложенье — это не для всех,

Хотя перо макаю в раны с кровью.

 

В моих ладонях океанов синь

И облака цепляются за пальцы,

В моих словах — горчинки от рябин

И первый снег, искрящийся на пальме.

 

Стучу колом, с лица стирая пот,

А по другую сторону копытом

Пегас морзянкой сообщенья шлет

И ржет над лирой вдребезги разбитой.

 

Мутит с похмелья и два пальца в рот

На города и веси, на посевы,

Мой дар писать — таинственный урод

За стенкой переменчивого сердца.

 

Удар киркой и сквозь пролом стены

Мне уши режет шепот хриплый гномов:

"Вы, барышня, болезненно бледны,

Поэтов нет, здесь никого нет дома".

 

В моих руках — не тополиный пух,

А корень сладко-горькой мандрагоры,

Я не должна испытывать судьбу —

Так старый гном советует с кагором.

 

Поэзия исчезла словно стерх,

В протектор растворилась старой шины

И старый гном кривляется для всех,

Пить предлагая прямо из кувшина.

 

Неужто на вершину забралась,

Но выше я не делаю и шага,

Сквозь щели стен сочится ил и грязь,

Парнаса нет, есть царство некрофагов.