Концерт для селезёнки с оркестром
Забренчала балалайка сердца,
Вторя пенью птиц издалека.
В вышине махровым полотенцем
Вытирают небо облака. Тимур Сагдиев
Засипел желудок ксилофоном,
запиликал скрипкою крестец.
Будто какафонным перезвоном
тело мне кричит: - Пришёл трындец! Печень-регент управляет хором,
исполняет соло пищевод.
Хочет тело взять меня измором,
раздувая шариком живот. Крякнет горном позвонок опорный,
взвоет за грудиной звук альтов,
будто вторит уличному спору
стаи драных мартовских котов. Ноют флейты измождённых почек,
и зудит в разладе организм.
В ухе барабанит, ну, а впрочем,
мне по-кайфу этот симфонизм. Засопранит хрящ в моём коленце,
ухнет басом толстая кишка.
Разотрусь махровым полотенцем,
и... айда с пюпитром к облакам.
Вторя пенью птиц издалека.
В вышине махровым полотенцем
Вытирают небо облака. Тимур Сагдиев
Засипел желудок ксилофоном,
запиликал скрипкою крестец.
Будто какафонным перезвоном
тело мне кричит: - Пришёл трындец! Печень-регент управляет хором,
исполняет соло пищевод.
Хочет тело взять меня измором,
раздувая шариком живот. Крякнет горном позвонок опорный,
взвоет за грудиной звук альтов,
будто вторит уличному спору
стаи драных мартовских котов. Ноют флейты измождённых почек,
и зудит в разладе организм.
В ухе барабанит, ну, а впрочем,
мне по-кайфу этот симфонизм. Засопранит хрящ в моём коленце,
ухнет басом толстая кишка.
Разотрусь махровым полотенцем,
и... айда с пюпитром к облакам.