Всё повторяю - Стол накрыт на... Тарковский - Цветаева
У каждого, наверно, есть любимый поэт. Для меня долгие годы (лет с шести и до ...) им был Серёжа Есенин. Помню, как подарили мне полное собрание его сочинений какого-то жутко лохматого года. Бумага, переплёт, запах, шрифт - всё было оттуда - из Его - жизни. Украли книгу у меня..
Потом открыла для себя Марину и всё... Не могу объяснить действо её стихов на меня.
Арсений - последняя любовь, а возможно, увлечение (разве это важно) Марины. И это последний стих, написанный Цветаевой в ответ на "Стол накрыт на шестерых" Тарковского. Марина очень внимательно слушала Арсения, читавшего новое произведение. Это было у него дома, собрались друзья, знакомые... Цветаева пришла в свою убогую комнатку и тут же написала ответ. Арсений Тарковский прочитал его через много лет после смерти Марины, когда текст опубликовали в журнале "Нева". «Для меня это был как голос из гроба» - вот так он отреагировал...
Арсений Тарковский
Стол накрыт на шестерых
Стол накрыт на шестерых —
Розы да хрусталь…
А среди гостей моих —
Горе да печаль.
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит. Наконец
У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад,
Холодна рука,
И немодные шумят
Синие шелка.
И вино поет из тьмы,
И звенит стекло:
«Как тебя любили мы,
Сколько лет прошло».
Улыбнется мне отец,
Брат нальет вина,
Даст мне руку без колец,
Скажет мне она:
«Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса,
И звучат из-под земли
Наши голоса».
1940 г.
Марина Цветаева
* * *
"Я стол накрыл на шестерых..."
Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
— «Я стол накрыл на шестерых»...
Ты одного забыл — седьмого.
Невесело вам вшестером.
На лицах — дождевые струи...
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть — седьмую...
Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально — им, печален — сам,
Непозванная — всех печальней.
Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьете.
— Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?
Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий —
Ты сам — с женой, отец и мать)
Есть семеро — раз я̀ на свете!
Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых —
Быть призраком хочу — с твоими,
(Своими)...
Робкая как вор,
О — ни души не задевая! —
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.
Раз! — опрокинула стакан!
И всё что жаждало пролиться —
Вся соль из глаз, вся кровь из ран —
Со скатерти — на половицы.
И — гроба нет! Разлуки — нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть — на свадебный обед,
Я — жизнь, пришедшая на ужин.
...Никто: не брат, не сын, не муж,
Не друг — и всё же повторяю:
— Ты, стол накрывший на шесть — душ,
Меня не посадивший — с краю.
6 марта 1941
