Июль (выездное)
К полудню город раскаляется, как печь, по белым улицам лениво бродит речь,
и тополиный пух закручивает в смерч потоком воздуха — дыханием жаровни,
похож на клей едва положенный асфальт, в эфире радио «Июльская Москва»:
узбекский выговор, многоэтажный мат - орда монгольская наследственно, по крови.
«Базар-вокзал и тот вагончик с шаурмой», как говорила ты, родная, боже мой,
давай, не спи, мы скоро двинемся домой и просто двинемся, пока на светофоре
потеет наша многолюдная толпа, от жаркой ненависти злобна и слепа:
вот эта родина от солнца до столба — дана с рождения на радость и на горе.
Не выбирают ни родителей, ни звезд расположение над головой. Всерьез
мы остаемся a la Russe, и наша кость не приживается ни в Англии, ни в датской
земле. И выезды не стоят наших свеч.
К полудню город раскаляется, как печь.
Давай, Москва.
Давай опять до новых встреч.
Тебе желаю я счастливо оставаться.
