Лицедей

Пройдя тропой своей и не своей,

Он отыграл, как шут и лицедей,

И был почти что магом…

И всё никак не царствовал над залом.

 

Шут этот мир как будто возлюбил,

А сам смеялся из последних сил –

Уже на чудо в цирке уповая,

Отчаянно и искренно страдая.

 

В чечётке ноги, руки в пируэте –

Никто не слыл на этом подлом свете

Жадней его на вражескую кровь,

В последний раз взрывались дух и плоть –

 

Но зал был нем, и маска там одна:

Застывши губы, плоть омертвлена,

Зал был к нему презрительно суров –

И посылал в последний из кругов.

 

Насмешка-смерть была его стенаньем,

Шут выдавал последнее признанье:

Лелея, в слёзах, отыграл он Смерть…

Вдруг всё ожило, начало шуметь –

 

Зал умилился слёзной простоте –

Под взмах руки, в сакральной тишине

Аплодисменты сотрясли устои–

Зал был им взят, зал хлопал ему стоя!

 

Так Лицедей сыграл перед Толпой,

Теперь народ был под его стопой.

Ему кричали: «Мы теперь твои!»,

И руки ввысь – в кумиры вознесли.