Ежиха
Ежиха
За люстрой кто-то яростно шуршал. "Ежиха",- подумал Пётр Евгеньевич. "Неа, не бывает потолочно-люстровых ежих" - вторая энциклопедическая мысль вытеснила первую - глупую.
"Наверное я плохо соображаю от переедания моли", - пришла мысль гастрономически-грустная, заключительная и Пётр Евгеньевич вздохнул.
На самом деле, мысль о переедании моли, была не сумасшедшая, а вполне себе реалистичная.
"Собака была зарыта"в некоторых событиях, произошедших с Петром Евгеньевичем ранее.
***
В один не прекрасный день медики диагностировали у Петра Евгеньевича онкологическое заболевание, встревоженный и несчастный, по совету соседки он отправился на консультацию к народному целителю.
Целитель с “творческим псевдонимом” Стрегобор жил в избушке на некурьих ножках.
Петру Евгеньевичу повезло: нескончаемой, "мавзолейной" очереди, которую сулила советчица-соседка, не случилось. В ожидании чуда исцеления возле входа слонялся всего один рыжий парнишка. Минут через семь дверь избушки открылась, выпустив из дома весёлую, разухабистую, по-сиамски, слипшуюся парочку, случайно хлопнувшую рыжика дверью, но при этом не извинившуюся, а громко заржавшую, молниеносно пересекшую двор и скрывшуюся в ободранную калитку.
Потирая ушибленый лоб, рыжик вошёл в дом, но пробыл там недолго: через несколько минут дверь открылась и он появился на пороге чем-то озадаченный и визуально казавшийся ещё более порыжевшим: щеки юноши пылали и казалось, что за время целительного сеанса они приобрели оттенок буро-красного кирпича.
Задумавшись, парень постоял некоторое время на пороге дома и удалился, а Пётр Евгеньевич зашёл в дом целителя.
Изнутри дом был таким же неказистым, что и снаружи, но если снаружи всё было уныло, то комната для приёма посетителей отличалась своеобразным дизайном и напоминала логово современной ведьмы. В центре комнаты стоял вполне себе офисный стол с компьютером, особый же интерес представлял нестандартного размера шкаф, прижавшийся к стене: на открытой полке находилась большая клетка с живой однокрылой вороной, другие полки наполняла всякая всячина: колбочки разной конфигурации, микстуры, пробирки, трактаты с красочными и зловещими обложками эзотерической направленности, птичьи перья, толстые и тонкие свечки, ножницы, щипчики, щипцы, засушенные цветы в вазах, человеческий, возможно, искусственного, фабричного происхождения, череп. Особый интерес представляли террариумы и аквариумы, стоящие на полках шкафа: аквариум со стандартными рыбками для начинающих аквариумистов, террариумы со змеями, лягушками и всякие разные светлые и тёмные, большие и маленькие резервуары неизвестного предназначения.
За компьютером восседал плюгавенький, востроносый мужичонка неопределенного возраста.
- Чем обязан?, - гаркнул он неожиданно басовитым голосом.
- Онкология левого лёгкого. Жить хочу, - сказал Петр Евгеньевич с надеждой глядя на целителя.
- Вижу, вижу. Ну, что же, батенька, есть у меня замечательное средство от любой онкологии, - уверенно сказал целитель и поддавшись телом к шкафу, достал с полки тёмный ящик.
В ящике, сверху закрытом мелкой сеткой было нечто странное, какое-то мутное, неприятное месиво.
Пётр Евгеньевич пригляделся.
- Моль?, - изумился он.
- Живая!, - с гордостью подтвердил целитель.
- Но зачем?, - Пётр Евгеньевич продолжал пребывать в недоумении.
- Дорогой мой, моль - чистый белок. Захотите жить, будете употреблять в пищу три раза в день на усмотрение: до, во время или после еды по столовой ложке, - пробасил Стрегобор и прочёл короткое введение в курс начинающего молееда.
- Любая онкология на ранних стадиях излечивается, - резюмировал Стрегобор.
Пётр Евгеньевич стоял потрясенный. Прошло некоторое время и он смог говорить.
- У меня вопросы. В каком виде эту моль есть - сыром, варёном, жареном? Где её можно приобрести и сколько по времени принимать? - спросил он.
- Только в сыром, можно добавлять в салат из свежих овощей, а приобретать, пожалуйста, - приобретайте у меня. Одного ящичка хватит на месяц. Приходите раз в месяц за новой, так сказать, порцией, дорого не беру, с год попринимаете и будете здоровехоньки, -
целитель выразительно развел руки.
Пётр Евгеньевич решился на покупку, заплатил за ящик с молью и распрощался с целителем.
***
С тех пор прошло уже пять месяцев, Пётр Евгеньевич переборол брезгливость и научился крошить моль в салат, есть этот салат, а когда салаты надоели, начал креативить, пробовать разные рецепты, хорошо прижился простой: ссыпать в рот столовую ложку моли и заедать чесноком с хлебом.
Никто в театре, в котором Петр Евгеньевич работал режиссером, не знал о болезни руководителя и тем более о методах нетрадиционного лечения.
***
— Ты ему на могилу петунию принесла? Лиловую? В горшке?
— Это кашпо.
— Пересаживать будешь?
— Нет. Так в кашпо и поставлю. Вот тут.
*звук стартового пистолета* - Стоп, стоп! Ну что Вы, как квочка, Ирина Анатольевна, ей-богу! Вы что же, не можете даже горшок аккуратно поставить?, - кричал раскрасневшийся режиссер.
- Да как же мне его ставить-то? Горшок, он не хрустальная статуэтка,- губы Ирины Анатольевны задрожали, женщина готова была зареветь…
Ирина Анатольевна - вполне себе заслуженная артистка, дородная женщина сорока пяти лет, в последнее время решительно не понимала своего режиссера. Зачем-то он притащил совершенно идиотский сценарий начинающего писателя Прищепкина и решил поставить спектакль по этому сценарию в их-Их (!!!) старинном, приличном театре.
Ну что за дурь такая, даже эта сцена на кладбище с кашпо и убийством глупой курицы, вдовы сантехника Лёвочки? Где это видано, чтобы кого-то интересовала простая баба, ну совсем не годная для заказного убийства.
Нет, ну понятное дело, если бы она была богатой наследницей, но по сценарию, покушались на простую, неумную, нищую бабу. Зачем? А это кашпо? Да в жизни бы закопали алкоголика Лёвочку, и закопали бы. Приходила бы эта вдовушка раз в год на могилку, а, возможно, и не приходила бы вовсе, согласно сценария, у неё столько проблем было в жизни, что совсем не до посещения кладбища. Небось рада-радёхонька, что мужинёк представился…
Нет, дальше так продолжаться не может! Расстроенная и рассерженная, Ирина Анатольевна приняла твёрдое решение зайти после работы к Петру Евгеньевичу и серьёзно поговорить.
***
За люстрой кто-то продолжал шуршать. Пётр Евгеньевич встал на табуретку и нашарил за люстрой майского жука.
Сначала он хотел выбросить жука в окно, но потом вспомнил, что белок - это не только моль, но и дождевые черви, и бабочки, и вот, например, майский жук.
Пётр Евгеньевич наколол жука на вилку, отправил в рот и запил водой. Когда он делал последний глоток, его взгляд встретился с изумленным взглядом Ирины Анатольевны, неслышно вошедшей в незапертую дверь и стоявшую на пороге.
