Жизнь поэта. Книга 2-я. прод.1. стр. 106-191

Это не ПОЭМА, а РОМАН. А скорее - ПОЭТИЧЕСКИЙ РОМАН или РОМАНТИЧЕСКАЯ ПОЭМА из 11 книг. 12-я пишется. Это лучший роман современности о ЛЮБВИ.

Солнце приближалось к морю. Его лучи, возле самого

Солнца, были ярко-красными и постоянно стремились

убежать от него. Чем выше они поднимались, тем светлее

становились. Но их становилось всё меньше и меньше.

Они безжалостно покидали Солнце и хотели жить самос-

тоятельной жизнью. Но Солнцу было жаль своих детей.

Лучи сопротивлялись, и силы их иссякали. Теперь даже

те, которые поднялись выше всех стали менять свою

окраску на пурпурный цвет. Солнце умоляло, просило их

не покидать его, но лучи не слушались. Море призывно и

томно звало Солнце к себе, призывало слиться с ним, в

страстной любви. Если я войду в тебя, мои дети утонут,

отвечало Солнце. Ну, и пусть! За ночь, от нашей любви,

народятся новые. Тогда это будут уже непотопляемые

лучи, наши совместные дети, плоды нашей безумной

срасти. Соблазняясь, Солнце склонялось всё ниже и ниже

и уже, те лучи, которые не успели убежать стали крас-

ными, то ли от напряжения, выскользнуть от развратницы

матери, то ли от стыда за неё. И вот уже Солнце наполо-

вину погрузилось в лоно моря, и стало отдаваться ему.

Через пару минут, последний багряный луч, пробежав по

мне и осветив страницу дневника, утонул в море. Мне

стало жаль его, и я заплакал. Но не только я наблюдал за

ними. Как только Море утащило Солнце к себе на брач-

ное ложе, и наступила ночная мгла, миллионы глаз выс-

ветились в небе. Оказывается, все звёзды подглядывали за

этим, как соседи, в замочную скважину. Серебристый

луч, когтистой совой упал на дневник и высветил её имя

– Людмила. Это Луна выкатилась из облака и прошептала:

-Не надо, не плачь! Глядя на тебя, заплачу и я. Возьми

мои лучи! Я дарю их тебе! Мы с тобой оба одиноки, поэ-

тому я тебя понимаю. Давай улетим вместе к звёздам и

там выпьем. Ты любишь коньяк. От него хорошо стоит. А

если не хочешь лететь со мной, я спущу на лифте твою

Люду. Мы с ней выпили немного вина, и она рассказала

106

мне, что ты украл у неё дневник. Верни ей дневник и са-

дись в лифт, чтобы подняться ко мне.

Она вышла из лифта в тонком, просвечивающем пла-

тье из парчи, отделанном серебристыми нитями. Её боль-

шие серо-зелёные глаза сверкали гневом в ночи и с ярос-

тью смотрели на меня..

-Ты мерзкий вор! Ты украл у меня самое сокровенное.

Даже Алка, моя сестра, не читала его. Ты залез в глубины

моей души и нанёс глубокие неизлечимые раны. Как те-

перь мне дальше жить? Ты, полу-лысая гнида, я сейчас

вырву последние твои волосы на голове. Она схватилась

за мои волосы и стала их вырывать. И тут внезапно

прилетела она – Лира. Она всегда появляется незаметно.

Она отшвырнула Люду, и они вцепились друг другу в

волосы.

-Не смей трогать лучшего моего друга-поэта! Я не для

тебя его растила. Твой дневник взяла я, отдав ему. Он всю

жизнь любил тебя, а ты думала о разных мужиках. Иногда

настоящая шлюха, душой чище, чем девственница.

Они орали и таскали, друг друга за волосы, а любо-

пытные, глазастые звёзды глядели на них и смеялись, до

тех пор, пока не появился новорожденный розовый луч,

от страстной любви Моря и Солнца. Он прогнал лунный

серебристый луч и ласково гладил меня по щеке.

-Не плачь! Всё в этом мире не вечно. И я не вечен!

Видишь, я уже взрослею и становлюсь светлым. А вот

и мои братья стали появляться. Нас уже много. Мы сейчас

соберёмся вместе и бросим наших развратных родителей.

Давай с нами. Мы летаем быстро 300 тысяч километров в

секунду. Мы полетим в вечность. В неизведанную и не

исследуемую никем - Галактику. Братцы, ко мне!

Тысячи лучей окружили меня. Самые активные цело-

вали мне всё лицо. А когда, некоторые из них попыта-

лись открыть мне глаза, чтобы начать целовать их я....

......................................................

-Гражданин, пора, вставайте! Мы приехали. Конечная.

107

Запорожье.

Я открыл глаза. Солнечные лучи целовали мне лицо,

а некоторые пытались проникнуть в глаза.

Я встал и вытащил из под подушки дневник. Снял с

крючка пиджак, и пошёл из вагона. Вещей у меня с собой

не было. Свой дорожный чемоданчик я оставил в кварти-

ре начальника цеха, энергодарского завода эксперимен-

тальных конструкций, когда ночевал у него.

Через пару часов я уже был на заводе, в Энергодаре.

-Слушай, Игнатьич, а где ты пропадал двое суток? Я

звонил в гостиницу, тебя там нет, в больницу – тоже, уже

хотел звонить в морг.

-Рано, хоронишь, Васильич. Мы ещё не выпили по-

настоящему.

-Мы, евреи, практичный народ. Даже язвенниками пь-

ём за чужой счёт. - и он смачно засмеялся. Проходки го-

товы. Приняты ОТК. Можешь грузить и увозить. А потом

пойдём обмывать.

-Надо дождаться машины.

-Она уже здесь. Голубой «ЗИЛ». Заходил водитель па-

ру часов назад, спрашивал тебя. Вот твой чемоданчик.

Водитель спал в кабине. Я постучал, и он тут же выс-

кочил из неё.

-Ты, что ли Капцов?

-Я.

-Где тебя черти носят? Я уже давно стою.

-Не заливай! Ты приехал пару часов назад.

-Не пару, а четыре.

-Поехали, будем грузиться.

Пока грузили машину, я оформил документы.

-Вы там все долбанутые. Что эти сраные железки не-

льзя было изготовить у нас? Или в Ростове. До него же

ближе! 200 километров, а сюда дорога в три раза длиннее,

в один конец.

-Эти сранные железки сделаны из специального мета-

лла и труб, сварены специальными электродами и прове-

108

рены рентгеновскими лучами, чтобы там не было ни од-

ной трещинки.

-Ты поедешь со мной, чтобы их охранять?

-Я поеду на поезде. А, ты, Захар, будь добр везти их

аккуратно, объезжая все ямки и кочки, договорились?

-Хорошо. Понял.

-Довезешь нормально, может, выхлопочу для тебя

премию, но твёрдо не обещаю. Машина то, хоть исправна?

-Послали лучший «ЗИЛок», который был в автохозяйстве.

Выпроводив машину из ворот, я вернулся за чемодан-

чиком, в котором лежала бутылка кубинского рома, сде-

ланного в Болгарии. Мы выпили с Львом Васильевичем,

евреем, который хоть и язвенник, но пьёт на «дурняк», по

пару рюмок, и я пошёл на автобусную остановку. Спеши-

ть было некуда. До отхода вечернего поезда на Ростов ос-

тавалось 9 часов, а ехать из Энергодара до Запорожья,

всего лишь пару часов на автобусе.

Купив билет и пообедав в привокзальном ресторане, я

нашёл укромное место, в уголке полупустого зала ожида-

ния для пассажиров с детьми и погрузился в тайный мир

той, которую боготворил, да и сейчас ещё люблю. До от-

хода поезда ещё четыре часа.

.....................................................

24 октября. Суббота.

Я сильно обленилась. Больше месяца, не заглядывала

в дневник. Видимо, не было надобности. За всё это время

особых событий не было. Хотя вру, были. Но не со мной,

а Алкой. Она стала секретарём комсомольской организа-

ции нашей группы и членом бюро комсомольской орга-

низации техникума. Но самое главное она стала получать

повышенную стипендию. У неё нет ни одной четвёрки.

По всем предметам – одни пятёрки. А это прибавка к на-

шему общему бюджету 16 рублей. У нас на двоих выхо-

дит столько, сколько я получала на работе. Со стипендии

109

мы купили матери плющевую куртку, о которой она так

мечтала. Странные люди эти старухи?! Всем нравятся

такие куртки. И что хорошего они в них находят? Мать

даже помолодела. Разгладились некоторые морщины.

Усилия Аллы сделать и меня отличницей – не увенчались

успехом. Хорошо учатся, в группе, без троек – Вадим и

Марат. Вадим тоже мог бы получать повышенную сти-

пендию, но он, как-то в разговоре сказал, что это ему,

ни к чему, у него богатые родители. И мать и отец,

какие-то шишки.

Все девчонки влюблены в Сашу гитариста. Высокий,

стройный красивый, хорошо играет на гитаре, но особен-

но хорошо поёт. Правда, в основном блатные песни.

Когда он играет, хорошо видны наколки на пальцах рук.

Всезнающая Нелька сказала, что он, якобы – сидел в тю-

рьме, а сколько и за что - неизвестно. Борька, тоже хоро-

шо играет, но у него не сильный и хрипловатый голос и он

поёт современные комсомольские песни, а Саня – бла-

тные. Всё равно он мне нравиться. Если бы позвал, сразу

пошла бы с ним....

.......................................................

-Для чего и зачем, понятно! сказал я себе. Даже се-

йчас ревнуя её к Сашке Гавриленко с нашей группы.

Жил он, на третьем этаже и к нему, часто приходили

парни, все в наколках. Шпана. Но что характерно, они

всегда вели себя тихо и благородно, хотя уходили от

него хорошо поддавшие. У Саньки многие студенты

занимали деньги. В основном, без возврата. Он был

добрым парнем и никогда не просил вернуть долг. По-

зже выяснилось, почему у него всегда водились день-

ги. В ноябре, после праздников, пришли прямо на лек-

цию, по горному делу, трое здоровых парней, закова-

ли Саньку в наручники и в таком виде повели к чёр-

ному воронку. Его взяли за грабёж. В 1953 году, после

смерти Сталина была большая амнистия, и огромное

количество преступников всех мастей было выпущено

110

на свободу. Донбасс был третьим пристанищем для

них, после Ростова-на Дону и Одессы.

...................................................

14 ноября Суббота. 11, в среду, весь техникум гудел.

Многие девчонки даже плакали, видимо те, с которыми

Саша переспал. Рассказывали, что милиция увела его пря-

мо с лекции, в наручниках. Я не плакала, но всё равно мне

было жаль его. Иногда, в мечтах, я млела под ним, в его

комнате, на его кровати, хотя ни разу не была там. Одна

Алка равнодушно сказала, что надо быстрее избавляться

от всякой мрази. Хорошо, что мы были вдвоём, и никто из

девчонок не слышал, а то бы устроили скандал. В середи-

не декабря наша группа выступает с концертом. Смотр

художественной самодеятельности групп проходит с ок-

тября по апрель. В пятницу Камнев Виктор принёс манда-

рины. Всем досталось по две. Его угостил парень из Гру-

зии, который учится на шахтном отделении и живёт с ним

в одной комнате. Ему прислали посылку. Мы с Алкой съ-

ели две, а две отложили для матери. На рынке килограмм

мандарин стоит 6 рублей. За эти деньги можно купить 4

килограмма мяса. Лорка, вместо спасибо, сказала: - Пере-

дай ему, пусть ему шлют сюда мандарины, а мы ими бу-

дем торговать на рынке. Все хохотали.

......................................................

Это обо мне. Значит, ещё не зная меня, Людочка

уже угощалась моими мандаринами. Если бы я знал,

тогда, принёс бы ей целый, почтовый ящик мандарин.

Мне действительно, родители прислали тогда две по-

сылки, одна за другой. Мандарины уже частично под-

портились в дороге. В тёплом помещении их хранить

не рекомендуется, начинают гнить. Поэтому я стал их

всем раздавать.

....................................................

19 декабря. Суббота. В среду – 16-го был смотр на-

шей группы. Выступили очень плохо. Во первых, когда

готовились, постоянно ругались. А во вторых, у нас поч-

111

ти одни девчонки. Режиссёрских и музыкальных наклон-

ностей ни у кого нет. Хорошо, что с каждой группой ре-

петировал Женька со своим аккордеоном. Гитаристом -

пригласили Борю, тоже с шахтного отделения. В общем,

последнее или предпоследнее место нам обеспечено. Мы

с Алкой сольные номера не исполняли. Только в хоре и в

отдельных сценках. Бог артистических талантов нам не

дал. Скоро Новый Год. 29 декабря, во вторник будет

общий техникумовский новогодний студенческий бал, с

ёлкой.

Говорят, самый лучший праздник. Поживём, увидим.

Лорка хвасталась, что родители подарили ей костюм,

пиджак и юбку сиреневого цвета. Не терпит, когда же

придёт в нём на праздник. У нас, с Алкой обновок нет.

Наденем что-нибудь из того что есть. Вчера приснился

Джон. Скотина, за всё время не прислал ни одного пись-

ма. Виделась с Томкой и Ольгой из нашего класса, кото-

рые «кувыркались» с ним, им тоже никому не написал.

Сергей прислал ещё одно письмо, а Костик пишет посто-

янно, но до того скромный, что даже не намекнёт, что

влюблён в меня. А я и не настаиваю. Но его руку на своей

груди помню. Было письмо от Володи, в котором он пи-

сал, что его сразу перевели в спортивную часть, и скоро

начнутся постоянные соревнования. Я ответила, но боль-

ше писем нет.

..........................................................

Чёрт, побери! Интересно, какую характеристику

она дала бы мне, если бы я, в то время, был близко с

ней знаком? Но, ведь дальше она что-то обо мне пи-

шет! Когда я только взял в руки этот её дневник и

перелистывал его, там, с середины, моё имя встре-

чается часто. Мне так хотелось начать искать заве-

тные места, но я вспомнил правило, которого я при-

держиваюсь при чтении книг, особенно детективов.

Если сразу, из конца книги узнаешь, кто злодей или

убийца, пропадает интерес дальнейшего чтения. Поэ-

112

тому я не стал перелистывать страницы, а продол-

жил с той, на которой остановился.

.....................................................

2 января. Суббота. 1960 год.

Вот и ещё год пролетел. Три дня отдыха. 31 была

всего одна пара, а затем нас отпустили. Многим до-

бираться до дома далеко. Алка отсыпается. Она заучила-

сь. Скорее замучилась. Не так-то легко получать повыше-

нную стипендию. Я ещё под впечатлением новогоднего

бала. Большая ёлка в фойе актового зала. Много игрушек.

Разноцветные огни. Одновременно три крутящихся шара

в разные стороны, подвешенных под потолком. Эстрад-

ный оркестр техникума играл популярные мелодии. Его

сменяли песни на пластинках, несущиеся из динамиков.

Все были красивы и веселы. Перед тем, как пойти на но-

вогодний вечер мы выпили шампанского. Одни предла-

гали выпить две бутылки из трёх купленных, другие од-

ну. Остановились на полутора бутылке, но всё равно вы-

пили две. Хохотали до самого техникума. Возле ёлки сра-

зу попали в круговорот танцующих и все потеряли друг

друга. Меня подхватил какой-то парень, которого я виде-

ла впервые. Оказалось не студент. Таких, несколько де-

сятков всё-таки проникли к нам, хотя посторонних не

пускали. Танцевала с ним вальс. Парень танцевал умело.

Иногда нежно прижимал. Я была не против. В голове за-

кружилось то ли от вальса, то ли от вина. Скорее и от

того и от другого.

-Следующий танец станцуем?

-Станцуем, если пригласишь.

Но он исчез совсем. После танца в коридоре была за-

варушка между городскими и студентами и, возможно, он

был одним из её участников. Я даже обошла весь зал ра-

зыскивая его. Но так и не нашла. Такого ещё со мной не

случалось. А парень то был обычный, не красавец. Мо-

жет, у меня, как у сучки, началась течка? Или перепила

шампанского? Потом танцевала с другими ребятами, тоже

113

прижимали, но такой эйфории больше не было.

Через какое-то время меня разыскали Нинка с Лоркой.

Не встретили, а разыскали.

-Еле тебя разыскали в такой толпе! – сказала Нинка.

Ужас, сколько людей! Люд, у нас бутылка шампанского,

пойдём, найдём, где выпить.

Мы вошли в аудиторию на третьем этаже, которая ни-

когда не закрывалась на ключ. Там в разных углах уже за-

жимались влюблённые.

-Вы последнюю третью бутылку взяли?

-Нет, эта бутылка наша с Лоркой. Мы покупали её

отдельно от всех.

Бутылку открыть не смогли, и попроси парня, оторвав

его от губ девушки. Налили почти по полному стакану.

-За Новый Год!

Мы чокнулись и выпили.

-Люд, -у Лариски глаза пьяненько блестели – тут та-

кое дело. Мы с Нинкой прибежали сейчас за тобой из му-

жского общежития. Там нас ждут парни, но их трое. Пой-

дём с нами. Только предупреждаем, нужно будет остаться

с ними до утра.

-То есть ночевать там?

-Вот именно.

-А кроватей сколько?

-Три.

-А где же будут спать мальчики?

-На кроватях.

-Как же вшестером можно спать на трёх кроватях?

-Ты, что дура? Или прикидываешься? Мы – внизу, а

они – на нас, наверху. Или бочком друг к другу.

-Нет, мне это не подходит!

-Не строй из себя целку!

-А может, я и есть целка?

-Это после Джона то?

114

-Я с Джоном не спала!

-Вот Нинке можешь рассказать сказку, а мне не надо!

Все девчонки из класса говорили об этом.

-О тебе тоже говорили, ну, и что верить этому?

-А я не болтала об этом, как те две дуры, но и не отри-

цаю это.

-Так, это правда, что тебя Джон тоже трахнул?

-Правда, Людочка, правда. И Серёга тоже. Уже после

школы. Я бы и этому скромнику Костику дала, да он влю-

блён в тебя.

-Ну, ты Лорка, даёшь?! Удивила.

-А что у вас с Джоном серьёзно ничего не было?

-Тебе, что справку из больницы принести?

-Так ты, Люд, правда, ещё целка? А не боишься оста-

ться старой девой? Когда, никогда, всё равно, на тебя кто-

нибудь залезет. Пошли с нами! Парень симпатичный.

-С какой группы?

-С металлургического техникума.

Я уже чуть было не согласилась, но вспомнила, что

надо предупредить Алку, а, то она сойдёт с ума, если я не

приду ночевать. Но мысленно увидев Алкин молчали-

вый, презрительный взгляд, сказала:

-Нет, девчонки! К незнакомому парню я не пойду! Не

обижайтесь!

-Чёрт с тобой! Как хочешь. Что, Нин, пойдём искать

другую, а то придётся нам с тобой, по очереди давать ему,

Гришке.

Они захохотали.

-Давайте допьём шампанское! Здесь ещё полбутылки.

-А давайте на брудершафт, за счастье.

Мы разлили в стаканы, выпили на брудершафт, оста-

вили пустую бутылку под столом и пошли на второй

этаж. Девчонки - искать компаньонку по секс оргии, а я

-очередного принца. Но настроение уже испортилось. С

каждым часом веселившихся становилось всё меньше:

Одни поспешили за столы, другие в постель, заниматься

115

любовью, третьи на унитаз с перепоя. В 12 ребята, оркест-

ранты дружно отвалили. Около двух ночи мы тоже реши-

ли уйти.

-Ну, что выпьем понемногу шампанского, а остальное,

когда придут девочки? – сказала Нелька, достав из тумбо-

чки бутылку. Холодильников в общежитии не было. Она

умело, по-мужски открыла бутылку. Мы выпили, и целый

час болтали, обсуждая вечер.

-Когда же они придут? – сказала Алла, -уже спать

хочется.

-Разливай Нель, они может, до утра не придут?

-Нинка, да! А Лорка не такая же, как Нинка!?

-Кто его знает Алл? Выпьем, чтоб у нас в Новом Году

было счастье – сказала я.

-И любовь. – добавила Неля.

-Было бы счастье, а Любовь обязательно будет,- зак-

лючила Алла.

Мы выпили и ещё целый час лёжа, болтали в темноте.

Под утро мне приснилось, что незнакомый парень из

металлургического техникума лишает меня невинности.

Неразгаданный секрет мозга. О чем говоришь или ду-

маешь днём – ночью воплощается в снах.

Мы сели с ним на кровать. Парень нежно обнял меня и

сказал:

-У тебя такие красивые глаза! И чем-то неземным

пахнут волосы. А ямочки на щёчках – лучшее украшение

твоего лица. Можно я их поцелую?

-Я же пришла для того, чтобы ты их целовал.

Он начал целовать мне ямочки, затем глаза, которые я

закрыла от удовольствия, после, опускаясь ниже, перешёл

к губам. Его губы были необыкновенно вкусными и прия-

тными. Мы задыхались в поцелуях. Его левая рука лежа-

ла на моей левой, более чувствительной груди и нежно

гладила её. Сосочки набухли. Правая рука вначале гла-

дила бедро через платье, а затем залезла под платье. Рука

была большой, мужской и сильной, но ладонь гладкой,

116

как у женщины и горячей. Её тепло сливалось с теплом

моего бедра. Затем рука медленно добралась до трусиков

и стала гладить лобок через них.

-Любимый, они тебе мешают, сними их.

-Тогда тебе придётся лечь.

-Лучше давай встанем и разденемся.

-Тебе помочь снять платье?

-Мне ещё ни один мужчина не снимал платье. Это,

наверно здорово! Ты уже многим снимал платья?

-Ты первая.

-Ты тоже мой первый мужчина. Сними брюки, а пла-

вки с тебя я сниму сама.

-Какой он у тебя красивый! И упругий. Наверно оче-

нь твёрдый? Можно я потрогаю?

-Конечно. Он теперь твой на всю...

-Жизнь?

-Нет, только на ночь.

Кроме упругости и твёрдости в нём был ещё и жар ра-

скаленных углей, теплота, дающая новые жизни. Я стала

водить им по своему животу, переводя на бёдра, затем по

лобку и ниже, по кратеру, лава которого начала уже кипе-

ть и выходить наружу.

-Войди в меня, срази меня своим мечом, сделай меня

женщиной. Я так долго ждала тебя Джон.

-Я не Джон! Я Гриша.

-Всё равно. Я сейчас лягу, а ты на меня. Иди ко мне, я

уже раздвинула ножки.

-Ты любишь Джона?

-Я люблю тебя, Вадим.

-Я Гриша.

-Поговорим потом.

-Почему он не входит в меня?

-Потому что ты девственница. А первый раз всегда

трудно войти в женщину.

-Но ты напрягись! Таким упругим и твёрдым, как твой,

можно продырявить стену. Я хочу стать женщиной!

117

-Не получается. Ты сжимаешь ноги.

-Они раздвинуты во всю ширину. Разве ты не видишь?

-Дай мне его в руку. Я вложу его туда сама.

-Видишь, всё равно не получается.

-Должен же кто-то лишить меня невинности. Пусти, я

уйду.

-Подожди! Я попробую ещё раз.

-Вроде входит... Входит. Ой, ой, ой....

-Людка, что ты орёшь? Перепила что ли? Вставай,

опоздаем на первую пару.

-Нель, а где Алка, девчонки?

-Алка умывается, а девки ещё не пришли. Слушай,

Люд, ты сейчас так вертелась на кровати и орала, будто

тебя трахали.

-Не болтай чепухи! Ерунда какая-то снилась.

Опустив руку ниже живота, я нащупала целое море

влаги. Пришлось срочно менять трусики.

-Бедный парень, -думала я, -так долго мучился, вози-

лся со мной, а я, всеми силами помогала ему, но он так и не

смог войти в меня. Утром я снова проснулась целкой.

На следующий день Нинка с Лоркой не пришли на пе-

рвую пару, а с последней ушли в общежитие – отсыпать-

ся. Как бы я выглядела в глазах Нельки и, особенно Алки,

если бы вчера пошла с ними к парням, в общежитие?

..........................................................

Мужчина, здесь зал ожидания родителей с детьми, а вы

уже два с половиной часа сидите здесь без ребёнка.

-Мои дети в Челнах.

-Не поняла!

-Разве я кому-нибудь мешаю? Зал почти пустой, а

внизу столпотворение. Мимо меня даже начальник вок-

зала прошёл и ничего не сказал.

-У нас начальник мужчина и он сейчас в отпуске. Это

была дежурная по вокзалу.

-А вы кто?

-Техничка!

118

-Понятно. По рангу вы выше её.

-Не рассусоливай. Раз не положено, значит, не по-

ложено.. Покиньте зал! Выметайся!

Я закрыл дневник, сунул его в чемоданчик и вышел.

До отхода оставался целый час, и я сходил, поужинал,

хотя, есть особенно, не хотелось.

В вагоне долго не могли угомониться. В этом, пасса-

жирском поезде, к моему счастью, давали постельное бе-

льё. У меня была нижняя полка, но мне не хотелось, что-

бы передо мной постоянно мельтешили снующие взад-

вперёд пассажиры и я поменял её на - верхнюю.

-Не перевелись ещё благородные мужчины, -сказала

дама, моего возраста, –хотите, я заправлю вам постель?

-С великим удовольствием. У меня это плохо получа-

ется. К тому же, я и не люблю эту процедуру.

-А домашнюю колбасочку, с чесночком, с Западной

Украины вы любите?

-Очень. Это, конечно не овечий сыр сулугуни, с лава-

шом, но тоже приятная вещь.

-Проводница уже включила титан, скоро будем пить чай

и есть колбасу.

-Спасибо, но на ночь, я жирное не употребляю.

-Язва?

-Сама ты язва! – подумал я и, улыбнувшись, ответил:

-Гастрит.

-Что совсем нельзя есть жирного?

-Утром можно.

-Хорошо, я угощу вас утром, а вы до какой станции

едете?

- До Ростова.

-И я туда же.

-Приятного аппетита, сказал я ей и запрыгнул на вер-

хнюю полку с дневником в руке.

...................................................

23 января. Суббота

На прошлой неделе от Володи получила письмо. Пи-

119

шет, что служба проходит лучше, чем он ожидал. Совсем

её не замечает, так как постоянно на спортивных сборах в

разных городах. Если ты меня дождешься, при условии,

что у тебя не будет мужчины, то поженимся. Придурок.

Это кавказские мужчины не женятся, если девушка поте-

ряла невинность. И что он зациклился на этом? Во первых

я ещё не уверена, что буду его ждать, чтобы выходить за

него замуж, а во вторых – хватит ли у меня силы остава-

ться девушкой ещё два года без мужчины? Кругом ходят

такие самцы, что иногда самой хочется повиснуть на шее

у кого-нибудь из них, а затем затащить на себя.

-Люда, доченька, иди, ложись спать. Даже в выходные

не даёшь себе покоя, всё занимаешься и занимаешься....

-Завтра - воскресенье. Отосплюсь.

Знала бы мать, чем я занимаюсь сейчас? Кстати, надо

бы понадёжнее спрятать дневник, не дай бог наткнётся!

Она, ведь - любопытная, начнёт читать.

Лорка поплакалась. У неё появились сомнения, не «за-

летела» ли она, после той бурной предновогодней ночи?

Любовные игры хороши до тех пор, пока козлик с тебя не

спрыгнул, а потом крутись, как хочешь. Паразиты, мужи-

ки, сделал своё дело и свалил. Не то, что страусы, кото-

рые сами высиживают птенцов из яиц. А самки – молод-

цы, согрешила с дураком раз 20-25, отложила ему в гнез-

до яйца и «чао», милый. Ты сиди, страус-козёл, а я пойду

трахаться с другими такими же дураками. Правда и стра-

усы есть умные. Самка только хочет «спрыгнуть» с гнез-

да, а он голову в песок зарыл и стоит, так пока она не пой-

мёт, что с этим у него ничего не выйдет и надо искать

другого дурака. И кукушки молодцы! Подкладывают сво-

их детей в чужие дома. Нет, не молодцы! Я бы своего ре-

бёнка никогда не бросила. Что-то я расфилософствовала-

сь? Пойду спать.

27 февраля. Суббота.

Во вторник поздравляли парней, в группе, с их празд-

ником – 23 Февраля. Все были нарядными. Преподава-

120

тели не вызывали их к доске.

Марат предпринимал ещё несколько попыток, чтобы

наладить со мной, дружеские, «любовные» отношения,

но получал от ворот поворот. Он явно зол на меня. Всез-

нающая Нелька, сказала, что он злопамятный и мститель-

ный. Мне-то до этого, какое дело?!

На перемене подошла Лорка и с радостными, блестя-

щими глазами выпалила:

-Ух, пронесло!

-Что не знала тему и не вызвали к доске?

-Какая к чёрту доска? Я же тебе говорила, что думала

«залетела», а сегодня началась менструация.

-Извини, Лор, забыла.

Вечером, когда собрались все девчонки, Лорка выта-

щила из своей тумбочки бутылку креплёного кагора и

поставила на стол.

--Что, Лор, придут мальчики, будем отвечать праздник?

-Будем Нелечка, но другой. У меня сегодня начались

критические дни.

-У меня они тоже каждый месяц, что теперь это собы-

тие нужно отмечать каждый раз?

-Дура, я целый месяц была в напряжении. Думала:

-придут, не придут? Думала «залетела», но вот обошлось.

Неделю назад купила вина и решила угостить вас, если

пронесёт, пронесло.

-Лорочка, ласково спросила Нинка, а если бы не про-

несло, чтобы стала делать?

-Выскребать. Во первых накрылся бы техникум, а во

вторых родители. Мать свела бы со свету.

-Разве не отец?

-Отец у меня – золото. Помню в десятом классе, при-

шла домой чуть позже положенного времени. Мать наб-

росилась, чуть ли не с кулаками, а отец стал защищать.

Она из коридора побежала в спальню. Отец за ней. Там

она стала орать на него так, что я всё слышала:

121

-Хочешь, чтобы её до свадьбы оттрахали? Кому она

тогда будет нужна?

-Ты же мне оказалась нужна! И ничего. Живём уже

столько лет. Что ты из ерунды делаешь трагедию?

-Это ты тюфяк! А другие, может не такие?

Так я невольно узнала их секрет. Не было бы в это

время отца, я бы подошла и сказала ей:

-Не волнуйся, мамочка, меня ещё в девятом классе от-

трахали.

-Нинка, задумчиво держала свой, недопитый стакан, с

вином в руках, а затем сказала:

-Знаете девочки, если кто из вас «залетит», не делайте

аборт! Я вроде кичусь, а у самой на душе кошки скребут.

Конечно, не все, которые после первого «залёта» делают

аборт, неспособны рожать, но многим не везёт. Я оказа-

лась в их числе. Тоже боялась гнева родителей. Но это

такая мелочь, по сравнению с бесплодностью. Это сейчас,

пока я молодая мне хорошо, волноваться нет смысла, не

залечу! А позже, без детей будет тоскливо. Ведь предназ-

начение женщины – рожать, производить для жизни но-

вые существа, а я теперь этого лишена. Единственное для

меня сейчас, в близких отношениях с мужиками, это не

прихватить триппер или ещё хуже сифилис. Триппер, го-

ворят, излечивается быстро, а вот... Что мы о грустном?

Давайте выпьем.

Лорка разлила остатки вина в стаканы и Нина, сказала

тост:

-Выпьем за то, чтобы трахаться, но не «залетать»?

Мы все засмеялись, чокнулись гранёными стаканами

(хрустальные студентам в общежитиях не выдают) и выпили.

-Эх, пить, так пить сказала Нелька и вытащила из сво-

ей тумбочки бутылку дорогого марочного крымского ви-

на «Мадера».

-Нелька, ты что, тоже думала, что «залетела»? – спро-

сила, то ли искренне, то ли с издевкой Лорка.

122

Я ещё невинная овечка, ярка, Лор. На Новогоднем ве-

чере познакомилась с парнем, городским. После стычки

всех городских вышвырнули, а у него многие наши сту-

денты – друзья. Вот он и остался. Обещал, что в выход-

ные зайдёт. Я купила это вино и две субботы и два вос-

кресенья подряд, после Нового Года, не ездила домой,

ждала его. А он, гад, ублюдок, так и не появился. – Она

соскребла с пробки сургуч, вытащила её штопором, как

заправский мужик и разлила вино по стаканам.

-Ёп твою мать! –сказала Нинка, поднимая стакан с

вином. –С кем я живу в комнате? С одними невинными

овечками. Не комната девок, в общежитии студентов, а

монашеская келья в монастыре! Давайте уж тогда выпьем

за невинных овечек, целочек, старых дев!

-Нет, Нин, сегодня день воинов, наших защитников.

Давай выпьем за них. – сказала Неля. Все с ней согласи-

лись, потому, что было 23 Февраля и вино было её. Мы

выпили за мужчин без мужчин.

Нелька потихоньку перевела разговор на любовные

отношения, свой любимый конёк, и Нинка, разгоряченная

креплёным вином, стала рассказывать о своих любовных

связях

....-А вторым был Витька, тоже старше меня лет на се-

мь. Я, ещё не зная, что не смогу больше рожать, купила

перед встречей с ним в аптеке гандон. Боясь ещё раз «за-

лететь», попросила его натянуть резинку на свою игрушку.

-Что я идиот?! Трахаться с гандоном, это равносильно

тому, что есть вареники с картошкой без сметаны.

-Мне тоже не нравится с презервативами. – продолжа-

ла Нинка. Впечатление совершенно не то, когда без него.

Не чувствуешь всю прелесть и мощность упругого, твёр-

дого мужского детородного органа, который входит в те-

бя, в твоё лоно, которое уже закипело лавой кратера. Не

чувствуешь плавных, скользящих движений, этого прек-

расного поршня в твоём цилиндре, А потом, когда всё за-

123

вершается извержением его вулкана, не чувствуешь его

горячей струи, его семени, спермы, содрогающей стенки

твоего влагалища, стреляющей по матке и блаженством

растекающейся в ней. Конечно, без презерватива лучше,

но вы девчонки, старайтесь не давать без него.

-Нин, ты прям, как профессор-гинеколог рассказывала

нам, -сказала Лорка.

-А я и хотела стать врачом-гинекологом, но с моим, то

аттестатом я бы не поступила туда. Слава богу, что хоть в

техникум поступила.

-Нет, Нин, ты на ночь больше не рассказывай о таких

страстях, а то ночью будут сниться одни голые мужики.

Людка, как-то утром, елозила по кровати и орала от удо-

вольствия, как будто её кто-то трахал.

-Дура, ты Нелька! - только и сказала я ей, потому, что

возразить ей мне было нечем. Она ведь говорила правду.

13 марта. Воскресенье. Весна ранняя. Снег уже со-

шёл и немного подсохло. Не то, что в прошлом году, в это

время. Тогда была непролазная грязь. Вчера весь день ра-

ботали с Аллкой на участке. Мать приболела. Пыталась

работать с нами, но мы её уложили в постель. Она всё ра-

вно встала и начала возиться на кухне: варить, жарить, пе-

чь пирожки. Всё время думает, что мы плохо питаемся в

студенческой столовой, а там разнообразная пища, хоть и

не такая вкусная, как у матери.

В среду, в техникуме был вечер, посвящённый Меж-

дународному Женскому Дню 8-е Марта.

Вначале директор, поздравил всех женщин, работниц

техникума и студенток, с праздником, вручил почётные

грамоты, призвал поднять на более высокую ступень ус-

певаемость, а затем начался праздничный концерт.

Показывались отдельные, лучшие номера, из всех вы-

ступлений групп – смотра художественной самодеятель-

ности. От нас выступала одна Кропоткина Нелька, самая

красивая девка в нашей группе и голос у неё хороший,

как у настоящей певицы. После концерта были танцы.

124

Был и тот парень - Гришка, к которому, на случку, пы-

тались утащить меня в новогодний вечер Нинка и Лорка.

Она показала его мне - издали. Красивый парень. Зря я

тогда повыё.... сь! Поезд уже ушёл. Он был с симпатич-

ной девахой. Похоже – городской, или же с его, метал-

лургического техникума.

В эстрадном оркестре появился новый музыкант. Сак-

софонист. Джазовая музыка входила в моду, после только

что вышедшего на экраны, американского фильма «сере-

нада солнечной долины». Все посходили с ума от этого

фильма. Я тоже. Саксофонист был чертовски красив. Сп-

летница-сорока Нелька, принесла, на своём хвосте, вести

о нём. Он – то ли полу-итальянец, то ли полу-венгр, то ли

полу-румын, В общем, кто-то полу-полу. Он уже играл в

оркестре второй раз и играл, как бог. Его саксофон, то хо-

хотал, то просто смеялся, то плакал, то рвал душу, унося в

заоблачную высь. У него было красивое имя – Флорин.

Высокий, стройный, красивый, с вьющимися чёрными

длинными волосами и маленькими тонкими чёрными уси-

ками над верхней губой. После выступления оркестра он

один или два танца танцевал с девушками, под пластинки

и уходил, посылая всем воздушный поцелуй. Все девочки

сразу в него втюрились. Я – тоже.

Вадим подарил мне цветок, но так, чтобы никто не ви-

дел. Чего он опасается, я так и не поняла. Может, боится,

что Марат или кто-то другой расскажет его девушке? Ду-

рость, какая-то. Мне он нравится, но мужественности в

нём нет, как у Саньки гитариста, которого посадили за

грабёж, или саксофониста – Флорина. Вечером, после та-

нцев, выпили купленного утром вина. Нелька предлагала

выпить перед танцами, но никто её не поддержал. Посме-

ялись, похохотали и в двенадцать легли спать. Утром ну-

жно было идти на занятие.

20 марта. Воскресенье. Как же на улице хорошо!

Настоящая весна. Полезла зелёная трава. Скоро появятся

одуванчики. Совсем сухо. Грязи нет. Вчера и сегодня ко-

125

пали землю под картошку. У Алки всё нормально, а у ме-

ня появились мозольчики от лопаты. Мать заохала, а эта

бесстыжая тварь, Алка, сказала ей, матери, чтобы она не

обращала внимания на эту вшивую аристократку, то есть

– на меня. Я это ей припомню. Хоть, мы с Алкой и живём

дружно, но иногда цапаемся.

В среду, как обычно, был комсомольско-молодёжный вечер.

Зал набит битком из-за Флорина саксофониста. Да-

же Алка, равнодушная к таким вечерам, с нетерпением

ждала его, чтобы созерцать всеобщего кумира. Он играл,

с каким-то упоением. Женька начинал какую-то мелодию,

а затем её подхватывал весь ансамбль и на каком-то отре-

зке саксофон или забивал остальные инструменты, или

они специально снижали громкость своего исполнения и

тогда его божественные звуки одни витали над залом, на-

полняя души слушающих томлением и радостью. Иногда,

по просьбе зрителей, он исполнял соло, выходя вперёд, к

микрофону. А после исполнения всегда посылал в зал во-

здушный поцелуй.

В четверг Нелька уговорила пойти на центральную

улицу, которая была закрыта для автомобильного движ-

ения и по ней толпами гуляли многие граждане города, и

пожилые, и молодёжь. Случайно заметила в толпе, но не

стала говорить девчонкам, Вадима с Маратом, шедшими

под ручки с девушками. Лица девушек не разглядела, но

они явно были не из нашего техникума.

17апреля. Воскресенье. Такой весны не помню. Всё

покрыто жёлтыми одуванчиками на зелёной траве. Жёл-

то-зелёный ковёр под синим небом. Если бы я могла ри-

совать, то написала картину, акварельными красками,

пробуждающейся весны, в виде обнажённой девушки, во-

здушной, парящей над природой, манящей и притягива-

ющей своими прелестями. Но бог не дал мне таланта ху-

дожника и поэта, хотя стихи порой мне удаются. Учитель

рисования, в школе, ставя натянутую четвёрку за мазню,

говорил мне:

126

-Даже великие художники, такие, как Тициан, не уме-

ли вначале рисовать, но обучаясь и упорно, не покладая

рук трудясь, становились знаменитостями. Вот, прочитай

в книге о художниках:

Тициан Вече;ллио 1488/1490, итальянский живописец,

крупнейший представитель венецианской школы эпохи

Высокого и Позднего Возрождения. Имя Тициана стоит в

одном ряду с такими художниками Возрождения, как

Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэль. Тициан

писал картины на библейские и мифологические сюжеты,

прославился он и как портретист. Ему делали заказы ко-

роли и римские папы, кардиналы, герцоги и князья. Ему,

Тициану не было и тридцати лет, когда его признали луч-

шим живописцем Венеции.

В возрасте 10 или 12 лет Тициан приехал в Венецию.

Он работал в мастерской Себастьяно Цуккато, потом в

мастерской Джентиле Беллини, затем у Джованни Беллини.

Благодаря своему упорству и старанию, он стал извест-

ным художникам.

-Павел Васильевич, а кто нарисовал эту мазню? Нам-

ного хуже моего рисунка.

-А, это "Дикарка, машущая бананом" -Пауля Жордан-Смита.

Или Павла Жердановича.

-Так и я могу рисовать.

-Ты сможешь рисовать намного лучше и может быть, даже

стать знаменитым художником, если постоянно, ежедневно

будешь работать над собой.

-А Вы тоже работаете над собой?

-Видишь ли, девочка, все люди от рождения талант-

ливы, но многим из нас не дано самого главного таланта–

трудолюбия и упорства и, чрезмерно дано лени – этого

главного порока человечества.

У меня сегодня лирическое настроение. Надо прове-

рить прав ли был Павел Васильевич, говоря мне о трудо-

любии и лени. Попробую сочинить стихотворение, о чем

нибудь. А лучше о любви и о весне.

127

В голову долго ничего не приходило. Я заходила со

всех сторон к разным словам и предложениям, но они не

оформлялись в рифмы. Наверно потому, что я, дура, сразу

взяла слово любить. И тут же полезли глаголы: пить, жи-

ть, бить, выть, мыть, ныть, лить и так далее. Минут десять

помучилась и хотела бросить это глупое занятие, как

вдруг, откуда-то сверху прыгнула строчка: Весна прос-

нулась и бушует и... и понеслось:

Весна проснулась и бушует,

И к нам всей зеленью идёт,

Она девчонок, нас, волнует,

И по мозгам мальчишек бьёт.

Они за нами устремились,

Спешат, красивых нас, поймать

В силки, чтоб тут же в них влюбились,

Спешили им тела; отдать.

Их наши души не волнуют,

Им больше нравятся тела;,

Они нас нежно не целуют,

Их страсть – всё к грубости свела.

А нам любви прекрасной надо,

Мы же цветы – всегда нежны,

И между нами враз преграда,

Такими, им - мы не нужны!

Весна, весна блистай цветами,

Красивой бабочкой лети,

Бушуй любовными страстями,

На нашем жизненном пути.

Весна, весна – продли томленья,

Продли нам чувственность и страсть,

Чтобы настали те мгновенья,

К любимым в руки нам упасть.

* * *

Несколько раз перечитала, подправила и записала в

дневник, а черновик сунула в карман плаща, без которого

выходить на улицу было ещё опасно. Весной погода всег-

128

да обманчива, как ветреные девушки. Спать не хотелось.

Весна растревожила душу. Я хотела уже удариться в вос-

поминания, но они лучше воспринимаются в лежачем по-

ложении. Быстро разделась и с наслаждением бросилась в

объятия Морфея, но он не спешил меня посетить, и я ста-

ла вспоминать, но не далёкое прошлое, дошкольного воз-

раста, а события минувшей недели. Далёкое прошлое мы

вспоминаем по истечении длительного времени, когда хо-

тим, снова окунуться в него. Как в туман, которого уже

нет. Но ничего не вспомнила, зато родилось ещё одно ми-

лое, глупое и примитивное стихотворение:

Ты там ещё вдали, любимый,

Приди ко мне! Тебя я жду!

Ветрами всеми ты гонимый,

Ко мне спешишь. А я в бреду.

Без ласк мне жить уже противно,

Без ласк и звери не живут,

Быть может это примитивно,

Но я умру сейчас, вот тут.

Но ты придёшь. Меня обнимешь.

Сольёмся в страсти мы с тобой.

И паранджу тоски ты снимешь,

Девичьей жизни дашь отбой.

Твоею женщиной я стану,

Веди меня тогда в гарем!

Тебя любить я не устану,

А без любви мне жить зачем?

Пусть я женой двадцатой буду,

Пусть буду сотой, но женой,

С тобою предаваться блуду,

А ты блудить будешь со мной.

Султан мой милый и далёкий,

Оставь своих увядших жён,

Быть может, в ласках ты жестокий?

Ведь в жён своих ты не влюблён,

Ну, а меня любить, коль станешь?

129

Вонзишь султанский свой клинок,

До сердца самого достанешь,

Любви покажешь мне урок.

Вот, идиотка, даже стихотворение получилось с инти-

мным уклоном. Нет, чтобы успокоится, нужно найти сам-

ца. Интересно, какой я стану после этого? Спокойной или

ещё более страстной, ненасытной. Неужели Алка не хочет

мужчину, так, как хочу я? Она всегда такая спокойная.

Может, просто не показывает вида?

.....................................................

-Молодой человек! Простите за беспокойство, Вы бы

не смогли подержать верх моей полки, мне нужно кое-

что достать. Всё это она говорила шёпотом. Хотя было

десять часов вечера, соседи спали.

Я спрыгнул вниз, нащупал ботинки, залез ногами в них

и поднял крышку. Она стала рыться в своих вещах.

-Знаете, что-то не спится, так же шёпотом продолжала

она. Решила выпить чаю. А вы не хотите?

Я ещё думал, что ей ответить, как она продолжила:

-А если не хотите чай, то у меня есть вот это – и по-

казала мне бутылку коньяка. – пока я ещё думал, она уже

решила за меня. – тогда я достаю домашнюю колбаску и

шоколад. Я больше люблю закусывать колбасой.

-Чёрт с тобой, колбасой, так колбасой, - подумал я и

снова промолчал.

-Вы сходите, сполосните стаканы, пока я приготовлю стол,

- сказала она после того, как я опустил крышку

полки на место.

Я, молча, взял стаканы и, как послушный муж, пошёл

мыть стаканы.

И что она мной, как пастух бараном, стала командова-

ть? –разговаривал я сам, с собой. –Потому, что ты слабо-

вольный и слабохарактерный баран и есть! -говорил мне, он,

мой двойник, Ян, -Сейчас она заставит тебя жрать жи-

рную колбасу на ночь, а у тебя гастрит.

К моему приходу стол был накрыт: хлеб, домашняя

130

колбаса большим кружком, от которой исходил волшеб-

ный гастрономический аромат, шоколад, яблоки и конфеты.

-Садитесь! Будем пировать! Вы на мою полку, а я на

противоположную. – она бесцеремонно сдвинула разд-

винутые ноги женщины, лежащей на спине, головой к

проходу и уселась напротив меня. – инстинктивная при-

вычка баб, раздвигать ноги, когда ложатся на спину.

– сказала она. - Наливайте коньяк. Будьте за хозяина

этого временного пристанища. Холостяк?

-Нет, семейный.

-Дети?

-Двое. Дочь и сын. – я уже начинал злиться, чувствуя

себя перед ней подследственным, хотя им никогда не был.

-Вы на меня не злитесь! Дурацкая привычка всех пре-

подавателей, допрашивать учеников. Наталья Васильевна.

Просто Наташа.

-С чего Вы взяли, что я злюсь? Иван Игнатьевич, стро-

итель. Или просто – Иван.

-В нашей стране все профессии важны, но самые глав-

ные – три: учитель, строитель и воин. Давайте, выпьем

за них!

Мы выпили и она сразу потянулась за колбасой. –

приличные люди, подумал я, - коньяк закусывают шоко-

ладом.

-Иван, приличные люди, закусывают коньяк конфета-

ми или шоколадом, или вообще не закусывают, а тут тёт-

ка, училка сразу потянулась за колбасой, да ещё такой

жирной и с чесноком. Ничего не поделаешь, люблю пож-

рать. Все хахлушки любят пожрать! Потому – жирные.

-Я тоже! – сказал я, проглотив шоколадную дольку и

отламывая приличный кусок колбасы. Колбаса была оче-

нь вкусной. Умеют же хохлы делать колбасу?!

-Вот ты строитель, а что строишь? – она перешла на -ты.

Мне тоже этого хотелось.

131

-Я – ничего?

-Как так?

-Строит коллектив, где я работаю. Даже больше, стро-

ят коллективы многих организаций, а я только винтик в

общей строительной машине. Мы возводим атомные станции.

-Чуму двадцатого века?

-Почему чуму? Атомные станции – надёжные соружения.

-Ты даёшь гарантии?

-Гарантии? Не прилично говорить за столом, где ты

пьёшь и ешь, но я скажу, что не могу дать гарантии на то,

что не смогу удержать пук при внезапном несварении же-

лудка. То есть пёрнуть.

Она громко засмеялась и, опомнившись, прикрыла рот

рукой, чтобы беззвучно хохотать.

-Ты шутник! Тогда на кой чёрт вы строите эти граж-

данские бомбы, в дополнение к военным бомбам?

-Это дешёвый источник энергии.

-Вспомните потом мои слова, когда если одна из этих

бомбочек рванёт, и выпустит дьявола из своего чрева, ох,

и дорого нам всем это обойдётся!

-Будем, надеется, что не рванёт! Наташа, нескромный

вопрос, а почему ты выделила только три профессии: учи-

теля, строителя и воина? А врачи, правоохранительные

органы и все остальные?

-Если бы в государстве уделяли большое внимание спорту,

пропагандировали здоровый образ жизни, прививали

культуру застолья, боролись с табако-курением, то

основная масса населения была бы здоровой и нужно было

бы минимум медицинских работников. А что касается

правоохранительных органов, я бы их всех распустила.

-А что делать с теми, кто нарушил закон?

-Нарушителей мало.

-Как мало? Полно!

-Если человек украл кусок колбасы в магазине или ки-

132

лограмм мяса, банку консервов – разве это вор? Значит,

нужно создать изобилие, или если он голоден – накорми-

ть. И, соответственно, провести профилактическую ра-

боту. А если он украл много – тонну колбасы или мяса

или другие материальные ценности на крупную сумму –

ликвидировать.

-Варварские методы.

-Нормальные методы. Жизнь дороже любых ценностей.

Умный человек, поймёт, если ему с детства вдалбли-

вать в голову, что нельзя нарушать законы. А с дурака-

ми, которые не понимают - нечего церемонится.! А чтобы

воспитать таких законопослушных и здоровых людей, ну-

жно большое количество воспитателей, то есть нас – пре-

подавателей. Строить тоже надо много. Столько лет про-

шло после войны, а живём в трущобах. Ну, а почему нуж-

ны воины – тоже понятно. Только сильное государство в

военном отношении способно отстоять свой суверенитет.

Наливай!

-После того, как мы выпили, она спросила:

-Иван, а что за подпольную литературу ты читаешь,

втихаря? Это самиздат?

-Я вначале опешил, а затем захохотал. Она оказывает-

ся бдительный гражданин «стукач» и решила меня разоб-

лачить.

-Ты, какой предмет преподаёшь в школе?

-Русский язык и литературу.

-Наташа, тогда ты, возможно, подскажешь мне. Я на-

писал книгу, пока в черновике, назвал «Дневник». А не

лучше ли будет назвать «Дневник влюблённой или влюб-

ляющейся женщины?

-Так ты ещё и писатель?

-Хобби. Постоянные командировки. Переезды с места на

место, а в пути много свободного времени, да и вече-

рами в гостиницах тоже нечего делать.

-Мне сразу трудно ответить, без ознакомления с проз-

ведением. Если она у тебя в романе влюблённая, напиши

133

«влюблённой», а если часто влюбляется, напиши «влюб-

ляющейся».

-Это не роман. Даже пока не повесть, рассказ. Вот пе-

речитываю. Что-то пока не особенно нравится. Дочитаю

до конца, если понравится, начну переделывать. А скорее,

чувствую, брошу эту глупую затею.

-Напрасно! Нам нужны такие героини в литературе,

для воспитания молодёжи: сильные, целеустремлённые,

зимой в валенках, долбящие ледяную землю для проклад-

ки труб или кабеля на атомной станции.

-Вот как раз я и пишу об этом, как она, моя героиня,

приходит в нетопленый вагончик и заполняет свой днев-

ник, думая о своём бригадире, но больше о том, как пере-

выполнять дневные нормы.

-Лучше напиши «Дневник влюблённой девушки». Ведь

она одинаково влюблена в бригадира и в работу.

-Но больше в работу...

Мы ещё целый час сидели, пока не опустела бутылка

и не возмутилась нашей болтовнёй женщина, перевернув-

шаяся с бочка на спинку и пожелавшая раскинуть ножки.

Я вновь запрыгнул на верхнюю полку и достал из под

подушки дневник Людмилы.

.....................................................

29 мая. Воскресенье. Это необыкновенное время. Эта

весна. Эта встреча. Эта бурная вспышка чувств. Я себя не

узнаю. Наконец-то я встретила его, своего принца. Своего

красавца. Своего кумира. Спасибо этой гниде Нельке. Ес-

ли б она не допекла меня в тот день, ничего этого не было

бы. У нас в среду, 25, по расписанию, первой парой дол-

жна быть теплотехника, но накануне, нам объявили, что

преподаватель заболел, заменить другим предметом нет

возможности, поэтому занятия начнутся со второй пары.

Встали как обычно и Нелька сразу завелась. У неё пропа-

ла библиотечная книга и она заявила, что кто-то из нас её

спёр. Начали ругаться. Я взяла конспекты других предме-

тов и решила пойти в библиотеку, чтобы не видеть её.

134

-Люд, накинь плащ, на улице ветер, - сказала Алка и

я, машинально, натянув его на себя, вышла во двор обще-

жития. Он был пуст. Хотя ветерок щекотал голые ноги,

без чулок, было тепло. Входя во двор техникума со сторо-

ны общежития, обратила внимания на три больших де-

рева бушевавшей сирени, в парке, возле противополож-

ного входа со стороны города. В библиотеку расхотелось

идти. Я пошла по аллее парка, мимо Самсона, разрываю-

щего льву пасть и представила, что на месте гипсового

льва, выкрашенного под бронзу, корчится живая Нелька,

орущая от боли. Стало смешно и настроение стало улуч-

шаться. Сделав круг по аллее, дошла до сирени и стала

любоваться её красотой. Рядом стояли два дерева, начи-

нающей отцветать белой черёмухи, источающей нежный

аромат. Сирень цветёт красивее, но так не пахнет, как че-

рёмуха. Её белые цветы частично покрылись угольной

пылью, от которой некуда было деться. Чистое белое пла-

тье, надетое утром, к вечеру – чернело, поэтому светлые

вещи приходилось стирать чуть ли не ежедневно. Сунув

руку в карман, наткнулась на бумажку, хотела уже выбро-

сить, но посмотрев, начала читать. Это был черновик мо-

его стихотворения написанного на прошлой неделе. Ста-

ла перечитывать, но за забором, в трёх метрах от себя, ус-

лышала голос поющего. Оторвала глаза от листочка.

И тут появился он. Саксофонист. Кумир всех технику-

мовских девчонок. Он был без головного убора, многие

парни, даже летом ходили в кепках. Его черные, курчавые

волосы свисали до плеч. В модном, клетчатом, светлом

пиджаке, в жёлтых ботинках, на тонкой кожаной подош-

ве. Многие тогда, щеголяли на толстой, каучуковой, во-

шедшей в моду. Стройный, спортивный, он шёл, напевая,

лёгкой походкой в здание техникума. Я наблюдала за ним,

как охотник за низко летящей, красивой птицей, бо-

ясь вспугнуть её. Он, видимо, почувствовал мой взгляд.

Взгляд самки, призывно зовущей самца и инстинктивно

повернулся в мою сторону. Или же почувствовал запах

135

выделений, который исходит от самки во время течки.

«Наиболее явными симптомами течки могут стать

увеличение петли и изменение эмоционального состояния

собаки». Это я вычитала в книжке у Лорки, которая дер-

жит дома Лолиту, сучку, таксу. Я, наверно, тоже «текла»,

в этот момент, как сучка и выделяла запахи, которые раз-

носились вокруг. Людям не свойственно чувствовать так,

как животным. Если человек чувствует около 300 различ-

ных запахов, то собака – свыше 5000. Но это, пока, до ко-

нца не исследованные факты. Возможно к концу 20 века,

или вначале 21 века, учённые выяснят, что и люди и соба-

ки способны чувствовать их - намного больше.

Далее, в книге о собаках, было написано:

«Темпераментный кобель будет страдать каждый раз,

когда встретил «течную» суку. Каждый раз он будет пере-

живать «гормональную бурю», худеть, терять сон, потом

снова набирать вес и отсыпаться. Его собачья физиология

рассчитана на то, чтобы «сходить с ума» дважды в год, но

в местах, где собак живет много, эти всплески происходят

с ним по 4-5 раз в год, а то и чаще. А если он находится в

гуще «течных» самок, то его нюх увеличивается много-

кратно и на бо;льшие расстояния. А он, красавчик, музы-

кант - постоянно находился в гуще «течных» самок, сту-

денток и городски девок, и максимально развил обоняние –

способность различать и воспринимать их запахи.

Он, повернувшись, увидел меня и, внезапно, свернув с

тротуара, по аллее направился в мою сторону. Я онемела

и опустила глаза в бумажку, не видя, что там написано.

Сам бог приближался ко мне. Колени мои – дрожали. Я,

однажды, в шестом или в седьмом классе, у тёти, ма-

миной сестры, в деревне, где мы были в гостях, наблю-

дала сцену, когда к кобыле подводили огромного жереб-

ца, у неё дрожали колени. Тогда я, глупая, думала, что это

от страха, но это - скорее всего от предчувствия страсти.

-Прекрасная леди, уединившись, ждёт своего друга на

назначенном месте встречи, возле цветущей сирени. – го-

136

воря это он аккуратно отломил веточку сирени и препод-

нёс мне.

-Спасибо! Но у меня, ни с кем здесь не назначено сви-

дания. - я взяла из его рук веточку и поднесла к губам.

-Значит, вы ждали меня. Он естественно, искренне, не

наиграно улыбался, и его улыбка делала его красивое ли-

цо - ещё красивее. – Меня зовут Флорин, в переводе с ру-

мынского – цветок, но мне больше нравиться имя Рэду,

что означает – счастливый.

-Вы румын?

-Моя мама, украинка, согрешила то ли с цыганом, то ли с

молдаванином, то ли с румыном, а может, со всеми сразу

и меня назвали этим именем.

- А меня – Людмилой.

-Жаль, что я не Руслан. Вы любите стихи?

-Люблю. Даже попробовала написать, вот. –и отдала

ему бумажку. Я бы ему отдала, сейчас, не только эту ник-

чёмную бумажку, а всю себя. Он стал читать и в его гла-

зах появлялись искры удивления.

От него исходил магнетизм. Нет не от взгляда. Он на

меня не смотрел. Магнетизм от его фигуры, тела. Волны

его магнетизма опутали меня всю с ног до головы. Они

проникали через меня, и часть их, оседала во мне. Они па-

рализовали меня всю, но не так, как магнетизм змеи –кро-

лика. Страха перед ним у меня не было. Был необъятный

эмоциональный подъём физической и духовной энергии.

Если бы он приказал мне перепрыгнуть через двухметро-

вый забор сквера, у меня, наверное, получилось бы. Его

волны магнетизма сжигали мои внутренние клетки и эне-

ргия, возникавшая от этого всепожирающего огня, выра-

батывала токи неимоверной силы страсти. Они испепе-

ляли меня всю. Во мне поднялась буря страсти. Дикой,

животной страсти, не испытанная, ранее, мной.

Он стал читать вслух:

Весна проснулась и бушует,

И к нам всей зеленью идёт,

137

Она девчонок, нас, волнует,

И по мозгам мальчишек бьёт.

Они за нами устремились,

Спешат, красивых нас, поймать

В силки, чтоб тут же в них влюбились,

Спешили им тела; отдать.

....................................

Весна, весна – продли томленья,

Продли нам чувственность и страсть,

Чтобы настали те мгновенья,

К любимым в руки нам упасть.

* * *

-Очень оригинально. – он закрыл глаза и замолчал. –

затем стал продолжать говорить, не открывая их: -Я слы-

шу музыку наложенную на эти строчки. Я даже вижу ноты,

которые вихрем носятся вокруг меня. Это будет прек-

расная песня, мелодию которой я первым исполню на сак-

софоне. Он открыл глаза и спросил, переходя на «ТЫ»:

-То, что эти стихи написаны женщиной – аксиома. Это

правда, что написала их ты, Людмила?

Краска залила моё лицо, видимо от жалости к себе,

что он не поверил или от стыда, что стихи – плохие.

-Ты позволишь мне взять их на время, чтобы они были

перед глазами, когда я стану подбирать ноты?

-Конечно. Я их дарю Вам. У меня дома – чистовик.

Он сунул бумажку в карман пиджака, сделал шаг впе-

рёд и вплотную подошёл ко мне. Взял мою руку, в кото-

рой не было сирени, своими большими ладонями и сказал:

-Только женщина, обладающая таким огромным зарядом

страсти, могла сочинить такие стихи. Ты не игра-

ешь на музыкальных инструментах?

-Нет. У меня нет слуха, как у Вас.

-Слух есть у каждого. Его нужно развивать. Я попро-

бую научить тебя играть на саксофоне. Ты хочешь?

-Очень. Но медведя нельзя обучить играть на музыка-

138

льном инструменте.

-Медведи в цирках играют на музыкальных инстру-

ментах, а ты не медведь. Ты – прекрасная девушка! Ты –

моя мечта?

-Почему Вы так говорите?

-Мы с тобой стоим так близко друг к другу, но пока

так далеки, что ты меня называешь на «ВЫ», а когда ты

мне тоже скажешь «ты», мы сразу станем ближе. У тебя

нежные руки. И красивые ямочки на щеках. На твоих гла-

зах сидит кондор и машет большими крыльями. Я боюсь

его вспугнуть, чтобы он не улетел.

Я подумала, что какая-то букашка сидит у меня на лбу

и инстинктивно провела веточкой сирени по лицу.

Он засмеялся и сказал:

-Кондор – самая крупная птица Северной Америки.

Размах крыльев у него около трёх метров. Набрав высоту,

кондоры очень редко делают взмахи крыльями, используя

энергию воздушных масс. Я образно сравнил твои ресни-

цы с крыльями кондора. Они такие же чёрные и большие.

Я засмеялась.

-Когда ты смеёшься, ты становишься ещё прекраснее.

Хочешь, я тебе погадаю? - Он повернул мою руку ладо-

нью вверх и, водя по ней пальцем начал говорить:

-Далеко вперёд я не вижу, поэтому угадываю только

то, что будет в ближайшем будущем. Например, сегодня

вечером. А сегодня вечером ты, вначале, будешь смотреть

концерт, на котором один музыкант исполнит для тебя

соло на саксофоне, а после ты станешь с ним танцевать..

Тебе нравятся мои предсказания? Моя прелесть!

-Да, очень! Только этот саксофонист всегда танцует с

самой красивой девушкой, которая находится в зале, в тот

момент, а затем с ней исчезает.

-Я ещё ни с одной девушкой из зала этого техникума

не уходил.

-Значит, уходишь из других залов?!

-Всё верно. Те, с кем танцует саксофонист, самые кра-

139

сивые, но не самые желанные. А сегодня он будет танце-

вать с самой желанной. Ты бы хотела быть этой девуш-

кой? Любимая.

-Да, прошептала я! От него уже начали исходить флю-

иды страсти, доводящие меня до бешенства. Ещё чуть-чу-

ть и я повисну на его шее. С сиренью в руках.

Он поцеловал мне руки, сорвал одиноко стоящий кра-

сно-жёлтый тюльпан, вложил во вторую руку и сказал;

-Те, девушки, с которыми я танцую и общаюсь не вы-

зывали во мне такое бешенное чувство страсти, которое я

испытываю сейчас. Ещё там, за забором, не видя тебя, я

почувствовал необъяснимое волнение. Моё сердце, слов-

но локатор, принимало лучи шедшие из сквера. Почувст-

вовав опасность я замедлил шаги, не предполагая, что за

деревьями стоит такое обаятельное существо – Людмила.

Красивое имя. Оно состоит из двух слов, как мне кажется,

людям мила, то есть девушка, которая людям мила. Не так ли?

-Никогда об этом не задумывалась.

Прозвенел звонок. Первая пара закончилась. Студен-

ты уже начали высыпать на улицу, мальчишки покурить,

а девочки погреться под тёплыми солнечными лучами. Я

инстинктивно посмотрела на наручные часы, которые бы-

ли у нас на двоих с Алкой. Мы их носили по очереди.

-Тебе уже пора на занятия?

-Нет. У нас первой и второй пары – сегодня нет. –сов-

рала я, чтобы не расставаться с ним.

-Тогда пойдём вглубь сквера, чтобы не помешали на-

шему разговору.

Он взял меня под руку и повёл. Ноги у меня дрожали,

как у той кобылы, к которой приблизился жеребец. Но

хвост она тогда уже приподняла и отодвинула в сторону.

Так и я сейчас, была наполнена, необъяснимым томле-

нием. Мне хотелось прижаться к нему, подставить свои

губы и ощущать его горячие поцелуи. Чувствовать его

ладони на своих грудях, ласкающих соски.

140

-Снова прозвенел звонок, возвестивший о том, что пе-

ремена закончена и начинается вторая пара. Два молоко-

соса с первого курса, на который принимают после вось-

милетки, курившие недалеко от нас, стремглав побежали

на занятия. Сквер опустел. Мы остались одни.

Он взял меня за плечи и повернул к себе. Меня, слов-

но, ударило током. Я посмотрела в его глаза. В них были –

необъятная страсть и отрешенность.

-Я хочу тебя поцеловать, Людочка.

-Флорин, ты со всеми девушками такой быстрый?

-Только с тобой. Я не знаю, что со мной творится?

Сегодня для меня необыкновенный, изумительный день.

Солнце светит по особенному, отдавая мне весь спектр

красочных лучей. Птицы поют необыкновенно, только

для меня. Цветы раскрывают мне свои объятья, предлагая

себя. Я слышу вокруг себя волшебную музыку. Судьба

дарует мне тебя, моя любовь, мой цветочек. Я сгораю от

страсти.

-Тогда целуй меня, прошептала я, и положила ему ру-

ки на плечи.

Мы слились в поцелуе, и мир перестал для нас сущес-

твовать. Вторая пара пролетела, как один миг. Он отрешё-

нными глазами посмотрел на меня, сказав:

-До встречи вечером, любимая. После концерта, перед

началом танцев, отойди к первому окну, которое ближе к

сцене, иначе мне долго придётся искать тебя в толпе и

мы, боюсь, не сможем с тобой станцевать один или два

танца, до того, как ансамбль увезут на машине, на очеред-

ную свадьбу. Это моя работа.

Он пошёл в маленькое одноэтажное, хозяйственное

здание, пристроенное к основному, где у них проходили

репетиции ансамбля, перед выступлениями, а я, неся цве-

ты, как ценный клад, пошла на занятия. Никто на меня не

обратил внимания, кроме одной Нелки, которая чувство-

вала свою вину, за ссору со мной. Что происходило на ле-

кциях, не видела, а с последней пары ушла в общежитие,

141

чтобы готовиться к вечерней встрече.

-Людка, я тебя сегодня не узнаю! Ты, вроде в той же,

одежде, что ходишь на вечера и причёска такая, но лицо у

тебя какое-то не такое, одухотворённое.

-Неужели заметно?

-А я думала, ты со мной не станешь разговаривать!

Книжку я нашла. Я сама давала её Галке с 4й группы и за-

была.

-Что ты, Нелечька, даже хочу сказать тебе спасибо.

-За что?

-За то, что ты выгнала меня на свежей воздух, на при-

роду. Знаешь, как красиво цветёт сирень? Иногда, весной,

я замечала её только тогда, когда она уже отцветала.

-Люд, ты сегодня какая-то долбанутая.

Я ничего не видела только его. Слышала не весь орке-

стр, а только саксофон, словно он играл лишь для меня. А

когда он вышел и сказал, что сочинил новую мелодию и

исполнит впервые её, посвящая одной поэтессе, зал взор-

вался аплодисментами.

-Я знаю кому, сказала Нелька, сидящая между мной и

Нинкой. Анне Ахматовой. Сейчас она самая модная поэ-

тесса.

-Это он сам тебе сказал?

-Нет, но увидишь, скажет на следующем концерте.

-Заткнитесь! Дайте послушать! – зашептали с задних рядов.

Мои уши ловили необыкновенную, божественную ме-

лодию, которую я никогда не слышала. Она проникала не

только в душу, но и в каждую клетку моего тела, которые,

словно говорили: - впитывай, запоминай! Ты слышишь её

в первый и в последний раз.

Играя, он всё время смотрел на меня. Так мне казалось.

Так, наверно, казалось каждой девушке, которая была в

него влюблена. Но девушек, не влюблённых в него – в

этом зале не было! Потом, он сыграл две популярных ме-

лодии: «вишнёвый сад» и «серебряную гитару» и попур-

142

ри - музыкальную пьесу, составленную из отрывков

раз-личных музыкальных произведений.

-Какие мелодии тебе нравятся? - спросил он у меня,

там, в сквере, между поцелуями.

-«Вишнёвый сад» и «серебряная гитара».

-«Вишнёвый сад» - мелодия, которая более подходит

для исполнения трубой, а не саксофоном, но я исполню

для тебя обе эти мелодии.

Пусть, думала я, когда он закончил выступать и сел

на своё место в ансамбле. Пусть новую свою мелодию он

посвятил Ахматовой, зато эти две мелодии он играл для

меня. Неужели мне сегодня так повезёт, что я буду танце-

вать с ним? Обнимать его на виду у одуревших девиц?

Держать его горячую руку в своей, и чувствовать на сво-

их плечах другую. Лучше бы он взял меня за талию и

прижал к себе.

Музыка, записанная на пластинки, понеслась из зала.

Начали выносить стулья. Место для танцев быстро осво-

бождалось. Но большинство девиц отказывали парням,

когда те их приглашали, в надежде, что их выберет -

их кумир. Всеобщий кумир.- Флоринчик, цветочек.

Я пошла к первому окну от сцены. Нелька увязалась

за мной.

-Чёрт с ней! Она не конкурентка. Он, может и меня не

пригласит? – волнение охватило меня. То, что он вышел

из-за кулис сцены и появился в зале, поняла по всеобще-

му рёву девиц.

Заиграла мелодия «вишнёвый сад». Он шёл прямо к нам.

Нелька, как она потом рассказывала, чуть не описа-

лась, а я присела. Подкашивались ноги.

-Люда, позволь пригласить тебя на танец. Я заказал

твои любимые мелодии – он протянул руку. Это проис-

ходило у всех на глазах.

Дальше я уже ничего не соображала. Он был рядом, и

мои руки лежали на его плечах. А его на моей талии. Я

хотела прижаться к нему, влезть в него, втиснуться всем

143

своим существом. Но парадом командовал он.

-Ты намного лучше выглядишь сейчас чем в сквере.

Там, в сквере, от тебя ко мне, шли тонкие потоки страс-

ти, золотистыми парчовыми нитями, а здесь весь солнеч-

ный спектр заливает меня, - он тихо шептал мне в ухо и я

млела. -Я никогда не танцевал с девушкой, более страст-

ной чем ты. У меня безумное желание взять тебя на руки

и унести на ложе любви.

-Так возьми и унеси! Ты же уже держишь меня в сво-

их руках! Что тебе стоит поднять меня и пойти. Перед -

нами все расступятся. А хочешь, возьми меня прямо здесь!

На паркете. Перед всеми.

-Ты сумасшедшая! Прекрасная сумасшедшая. Я най-

ду, в ближайшее время, возможность утащить тебя, туда,

где мы будем вдвоём. Ты и я. Я и ты. Мы устроим неза-

бываемую ночь любви.

-Я буду ждать. Я буду считать каждую минуту, каж-

дую секунду до твоего прихода. Поцелуй меня!

-Но здесь, же неудобно!

-Хотя бы в мочку уха или шею.

Он по несколько раз поцеловал меня и туда и туда.

Мелодия закончилась, и мы несколько секунд стояли

не отрываясь друг от друга. Началась вторая, моя люби-

мая мелодия - «серебряная гитара». Мы продолжили наш

танец. Подошёл парень из оркестра, барабанщик.

-Флорин, всё, всё, всё! Нас ждут! Опаздываем. Девуш-

ка, отпустите его, станцуете в другой раз.

Он ушёл, а я не помню, как дошла до общежития, лег-

ла и долго не меняла влажные трусики, впитавшие в себя

флюиды его страсти. Боже мой! Как же мне было хорошо!

......................................................

Я стукнул кулаком о стенку вагона так, что вскочил

парень с противоположной полки, захлопнул дневник, су-

нул его под подушку и ещё некоторое время лежал, раз-

мышляя:

-На хер я украл её дневник? Её вчерашние, отбушевав-

144

шие страсти начинают закипать во мне – сегодняшними,

ещё более сильными страстями: яростью и ревностью, са-

мыми грязными пороками человечества. Это он, дневник,

неодушевлённое существо, мстит мне, одушевлённому, за

мой гадкий и мерзкий поступок. Может, приоткрыть си-

льнее вагонную форточку и выбросить дневник к чёрто-

вой матери? Нет! Уж наберусь, терпения и мужества, и

дочитаю его до конца, до последней страницы. Какие ещё

сюрпризы преподнесёт мне эта женщина, сверхчувствен-

ная самка, о которой я всю жизнь мечтаю и которую всю

жизнь люблю?

Уже скоро, совсем скоро, в следующие субботу или

воскресение, дни, когда она заполняла свой дневник дома,

а не в техникуме, я буду читать её радостные муки соития

с самцом, с этим фабианом-бабуином. С каким наслажде-

нием она будет лишаться своей невинности, как будет за-

дыхаться в объятиях этого дамского сердцееда, красивые

мелодии которого я тоже с упоением слушал на концер-

тах в актовом зале техникума. Чего было не отнять у это-

го франта - красивой позолоты хороших манер, чем он,

дополнительно, к своей красоте и музыкальному таланту,

покорял сердца девушек. А может фальшивой позолотой?

Кто его знает? Да, на следующих страницах дневника, она

откроется, оголиться вся и внешне и внутренне. Внешне

она покажет себя всю, обнажённую с ног до головы. На-

рисует словесную картину своего и его, самца-Флорина,

обнажения, нетерпения соединиться телами, слиться в

едином порыве страсти. Она станет описывать, как она,

призывно уложит его на себя и он, вначале начнёт цело-

вать большие крылья её «кондора» - длинные и пушистые

ресницы, а она, закрыв глаза, будет млеть от этого, как он,

затем переместится на её бесподобные ямочки на щёчках

и обсосав их, нащупает её сочные влажные губы, раскры-

тые для похоти, а насытившись ими, опустится до ложби-

нки, между её твёрдых девственных грудей, перемещаясь

с одного соска на другой, как будет, своим шершавым

145

языком, водить по её пупочку, опускаясь всё ниже и ни-

же, пока не коснётся лобка и её детородного органа. А

затем наступит такой момент, когда она от нетерпения

станет умолять его проникнуть в неё, взять её, сделать

женщиной и, при завершении страстной близости, влить в

неё порцию его горячей семенной струи.

Я начинал улавливать, понимать смысл её действий в

том, почему она вела свой дневник. Жизнь – это три сос-

тавляющих части времени: будущее, настоящее и проше-

дшее. Будущего никто из людей не знает. Оно – призрач-

но, как мираж в пустыне или туман над рекой. Его, иног-

да представляют в мечтах, но мечты никогда не соответ-

ствуют действительности. Настоящее – миг, мгновение.

Моргнул глазом и этот отрезок времени, а значит и жизни -

улетел, улетучился, перешёл в другое состояние – в про-

шлое. И только прошлое замечается человеком как жизнь.

Его можно открутить назад или продвинуть вперёд, оста-

новить на месте, как слайд диафильма или кадр на плён-

ке, запечатлеть на фото или собственноручно поместить в

тетрадь, назвав эту прошлую жизнь дневником и потом, в

любое время любоваться им или ненавидеть его.

Человеческий компьютер - память, пишет всё, но сох-

раняет только избранное, яркие, красочные, интересные

события. Серые же, незаметные – стирает, чтобы эконо-

мить место, в карте памяти, для последующей жизни. А

дневник, хранит всё, что его владелец доверил ему. И, ко-

гда хозяин открывает ту или иную страницу дневника, то

он открывает ту или иную страницу своей жизни, чтобы

снова возвратиться в прошлое, ещё раз прожить те мгно-

вения, которые он запечатлел. Значит, я украл у неё, нес-

колько сот страниц её жизни, прошлой жизни. А вдруг у

неё не осталось копии? Нет, нужно вернуть ей дневник!

Второй такой удачи не представится, чтобы незаметно во-

друзить его на место, а если просто отдать, то она прок-

лянёт меня, за то, что я подглядел её тайну.

Мочевой пузырь вежливо, но настойчиво предлагал

146

мне сделать небольшую прогулку. Я спрыгнул с полки.

Надевая туфли, заметил как сосед с верхней полки, кото-

рый после моего удара кулаком в перегородку, так боль-

ше и не заснул и одним глазом наблюдал за мной, видимо

решив, что я псих и от меня можно ожидать чего угодно.

Женщины на нижних полках спали, обе, лёжа на спи-

не, и, обе, инстинктивно раздвинули ножки.

Вернувшись из туалета, когда снимал ботинки, мель-

ком глянул на столик, потому, что задребезжали стаканы.

В бутылке, на донышке, оставалось немного коньяка. Не

пропадать же ему?! Я взял бутылку и перелил её содержи-

мое в стакан. А затем выжал бутылку двумя руками. На-

капало полстакана. В самый раз перед сном. Совиный

глаз сверху подозрительно смотрел из под простыни. Не

успел он закрыться, как я ему подмигнул. Выпил, заку-

сил кусочком шоколада и забрался на полку. Морфей, ко-

торый летал по всем купе нашего, плацкартного вагона,

не торопился ко мне. Он прошептал:

-У тебя есть ещё время. Ты ещё можешь почитать тет-

радь, которая у тебя под подушкой.

-Нет, зло ответила Лира, сидевшая у Морфея на спине.

–Пусть лучше, этот пьяница, сочинит стихотворение о та-

ких, как сам. Поколебавшись, я решил оставить дневник

на потом. Мне не захотелось читать перед сном её любов-

ные похождения. Но и сочинять тоже не хотелось. Но ри-

фмы, эти блудливые существа, как и их владелица, Муза,

не спрашивают разрешения, когда им прийти. Они окру-

жили меня со всех сторон, и каждая стала предлагать се-

бя, как наложницы в гареме, предлагают султану свои

прелести. Взяв ручку, я стал швырять этих бесстыдниц в

блокнот, одну за другой, как повар, приготовленные кот-

леты на сковородку:

Я выпил весь абсент и часть текилы

Я выпил водку всю и весь коньяк,

Я ждал её приход, моей Людмилы,

Напрасно ждал, алкаш я и дурак!

147

Она ушла и больше не вернётся,

Зачем красавице бомжи и алкаши?

Красивая, над ними лишь смеётся,

Или в Душе хохочет от души.

Я пил ещё, Душа лишь не пьянела,

И трезвою, поганая - была,

Ведь пить Душа всегда мне не велела,

Меня по жизни трезвого вела.

Но пьяный я шагал со всеми, в ногу,

Как принято давно уж на Руси,

Я не смотрел под ноги, на дорогу,

Душа, меня ты лучше не проси!

Мне вылезть из бутылки невозможно,

Ведь очень узко горлышко её!

Хоть, залезаешь вроде, осторожно,

А как залез, в тисках ты у неё.

Тебя со всех сторон она сжимает,

Тебя со всех сторон она грызёт,

И похмелиться утром заставляет,

Или напиться вечером зовёт.

Зелёный Змий в бутылке с тобой вместе,

С тобою пьёт, с тобою, гад, он спит,

Не станешь пить, он думает о мести,

И задушить во сне он норовит.

……………………………………..

Она ушла и больше не вернётся,

Зелёный Змий хохочет надо мной,

Со мною вместе он сейчас напьётся

И мы заснём в лесочке, под горой.

Захлопнув блокнот, я ещё немного поразмышлял. Вс-

помнив её последние записи, снова стал закипать. Ревно-

сть мутной волной стала подниматься со дна моей гряз-

ной души, пока не заснул. Последней моей мыслью было:

-Неужели я её так люблю, что до сих пор ревную?

С одной стороны было горько и обидно, а с другой – смешно.

148

Поезд пришёл в Ростов-на Дону в 8,40.

-Я тебе помогу, Наташа, ты сейчас куда направляешься?

-На автовокзал, с которого идёт автобус на Сальск.

-Значит, мы едем вместе. В Волгодонск, автобус ухо-

дит с того же автовокзала. Давай твой чемодан.

Мы вышли из вагона, и пересели на городской автобус.

Пока она стояла с вещами, я взял билеты. Мой авто-

бус уходил через сорок минут, а её через два с лишним

часа.

-Ты не хочешь перекусить?

-Голова болит после вчерашнего. Что я, дура, пила на-

равне с мужиком?

-У тебя не было ни в одном глазу. Ты крепкая баба. Я

сейчас возьму чего-нибудь, и мы полечимся.

-Только не бери водку или коньяк. Возьми лучше вина.

-Сухого или креплёного?

-Я в этом не разбираюсь. Слабого. Только красного.

Подожди, я достану деньги!

-Сегодня я угощаю. Не люблю оставаться должником,

тем более женщине.

Я пил вино и ел швейцарский сыр, без хлеба. Швейца-

рским было одно название. Но всё равно он мне нравился.

Я лучше съем кусок сыра, чем кусок колбасы. Всё-таки я

вырос на козьем сыре и кукурузных лепёшках. Если сыр,

пищу детства – люблю, то от кукурузных лепёшек и каши

меня тошнит. Наташа выпила всего один стакан, осталь-

ное пришлось уговаривать мне. Не выливать же? Разлив-

ное, магазинное вино – всегда дерьмо, Даже на Кавказе.

Мы попрощались, и я покатил в Волгодонск. В связи с

тем, что ночью поздно лёг, в автобусе меня сразу смори-

ло, и я проспал почти всю дорогу.

Был уже конец рабочего дня, и я сразу поехал в гости-

ницу. Шефа не было. Я помылся, побрился, достал чис-

тую рубашку и погладил брюки. Минут через двадцать

149

зашёл шеф.

-Как Вы узнали, что я приехал?

-В окне горел свет. У тебя есть, что нибудь выпить?

-Нет, нету!

-У тебя никогда нету!

-Я же не пью, Вольдемар Алексеевич.

-Пить-то ты можешь не пить, но всегда должен иметь

пузырёк для гостей. У тебя деньги остались?

-Рублей сорок.

-Дай половину. Нет, лучше сходи и возьми мне бутыл-

ку и что нибудь закусить. Проходки уже начали монтиро-

вать. Я выписал тебе премию, через волгодонский учас-

ток, она в общий итог не войдёт, налог не сдерут – 300

рублей, но часть из них дашь мне, а, то, я проелся.

-Пропился.

-Не ёрничай. Хоть ты и язва, иногда поддеваешь сво-

его начальника, но не болтаешь языком.

-Я вырос на Кавказе, а там болтунов и предателей не

любят. Через четыре дня вахтовый самолёт, отчаливаем?

-Отчалим завтра. На рейсовых самолётах. Только я в

Челны, а ты в Москву, в Главк, за секретными инструк-

циями для личного пользования

-Ни в одной из них ничего секретного не будет, как

всегда.

-Нам насрать! Главное забрать и привезти. Людям, ко-

торые их составляют, тоже кушать хочется.

Завтра с утра едем в контору, получаешь премиальные

и командировочные и дуешь за билетами. За премиальны-

ми в кассу не подходи, а сразу к главбуху, при людях с

ним не говори!

Понял! Товарищ начальник разрешите идти в магазин?

-Иди! Занесёшь в номер!

-Ладно. Только сразу предупреждаю, я пить не буду!

Потому что там, в Энергодаре, при выколачивании про-

ходок выжрал годовую норму с начальником цеха и мас-

150

терами.

-Чёрт с тобой! Мне больше достанется.

Я купил бутылку водки, колбасу, хлеб, кильку в тома-

тном соусе, которую он обожает, и сложил в отдельный

пакет, для шефа, а себе взял две бутылки сухого красного

вина и пошехонский сыр, которые сложил в другой пакет.

Занёс свой пакет к себе в номер, а затем уже понёс ему.

Поставил бутылку на стол, а пакет на стул, рядом.

-Может, выпьешь рюмку?

-Нет, Вольдемар Алексеевич, если бы я не знал Вас –

выпил бы. После одной будет вторая, затем третья, а по-

том надо бежать за второй бутылкой, а за третьей я уже

побежать не смогу, потому что буду под столом. А для

Вас одна бутылка в самый раз. И ни в одном глазу и го-

лова не болит с бодуна.

Он захохотал, наливая в стакан водку.

-Лимон принёс?

-Даже кильку в томате. Во сколько придёт завтра ма-

шина за Вами?

-К семи. Не опаздывай! Водитель ворчит, когда по-

днимается за тобой на второй этаж.

-Я же завтра не буду с «бодуна»! До завтра! Я пошёл?

-Чеши.

Я открыл бутылку вина, протолкнув пробку тупым

концом вилки вовнутрь. Всё время забываю купить што-

пор. Порезал сыр на тарелку. Пододвинул стул с тарелкой

и стаканом к кровати, разделся, достал ворованный днев-

ник самой близкой и самой далёкой женщины и погрузил-

ся в созерцание тайн чужой жизни.

......................................................

1мая. Воскресенье. Приехали с Алкой из Енакиево.

После демонстрации. Мать, копалась в огороде. Всё бро-

сила и стала накрывать на стол. Алка стала ей помогать, а

я сразу легла в постель. Не могу придти в себя от случив-

шегося. Неужели это правда? Как же жестока судьба к

людям?! Почему это случилось с ним? С нами?

151

В среду, 25 мая, вечером после ухода Флорина,

когда он с ансамблем поехал на свадьбу, я ещё немного

побыла в зале и, почти, следом за ним пошла на выход.

Маленький автобус, который приезжал за ними, уже

выезжал со двора техникума. Я долго смотрела ему вслед,

и когда он скрылся за поворотом, то медленно побрела в

общежитие.

Через небольшой промежуток времени в комнату вошла и Алка.

-Что, вечер уже закончился?

-Нет, продолжается.

-А почему ты ушла?

-Мы были с Лоркой, когда подбежала Нелка и громко

начала шептать:

-Там такое, там такое творится! Она прямо висит, ле-

жит на нём, а он её целует в шею.

-Кто? Кого? – спросила Лора.

-Флорин, саксофонист, красавчик. Людку. Мы стояли

с ней вдвоём, когда, из –за кулис, вышел он и сразу пошёл

к нам. Я чуть не описалась. Он сразу подошёл к ней, про-

тянул руку и говорит:

-Люда, позволь пригласить тебя на танец. Я заказал

ребятам твои любимые мелодии. Она сразу бросилась к

нему на шею и повисла на его плечах. Бесстыдно прижа-

лась к нему, низом живота, и он стал её целовать. Наша

недотрога, Она уже, наверно, давно трахается с ним?!

-Заткнись Нелька, а то я сейчас дам тебе в морду, ска-

за я, -мы подошли к тому месту, где вы танцевали. Карти-

на была близкой к тому, что рассказывала Нелька. -Ты де-

йствительно висела у него на шее. Ты уже с ним спала?

-Пока нет, но это на днях случится. Я совсем потеряла

голову. Алка я влюбилась. По-настоящему. Я счастлива.

-Как ты с ним познакомилась? Когда? Как это случилось?

Я подробно, опуская некоторые детали, рассказала ей.

Алка поймёт. Всё-таки она – моя сестра.

-Что ты будешь делать дальше, Люд?

152

-Не знаю, Алл.

-Ты намерена с ним встречаться в будущем?

-Однозначно. Если он захочет.

-И станешь с ним спать?

-Если он сейчас войдёт, то я тут же выгоню тебя.

-Ты действительно ненормальная. Он точно тебя за-

гипнотизировал. Он каждый раз, после выступления ан-

амбля, танцевал с новой девицей, а потом уходил с ней.

-Он никогда не уходил с девицами. Сам мне об этом

говорил.

-А ему не нужно было уходить. Он просто назначал

им свидания в опредёлённом месте, в своём гнёздышке, а

затем топтал там курочек-дурочек. Тебе он тоже назна-

чил свидание?

-Нет, но он сказал, что найдёт возможность со мной

встретиться.

-А если ты «залетишь»? Ты подумала о матери? У неё

больное сердце. И потом – техникум. Тебе придётся его

бросать.

-Какая ты пессимистка. Всё видишь в чёрном свете.

-Я – реалистка, а не пессимистка.

-Хватит читать мне мораль. Мне – не пятнадцать и я

сама буду решать свою судьбу.

Мы ещё долго препирались, пока не пришли девчонки.

Нелька сразу бросилась ко мне. Села на кровать и ска-

зала:

-Ну, Людка, ты даёшь! Ты сегодня утёрла нос всем

этим городским и техникумовским красавицам-фанаткам!

Все только и говорят о тебе. И что он в тебе нашёл? Ты

давно с ним трахаешься?

-Нель, а тебе не всё равно? – Я на неё не злилась. По

сути это она помогла встретиться с ним – цветочком.

-Нелька, хватит распространять сплетни! –прикрикну-

ла Алка.

-Какие сплетни? Все уже говорят о том, что она его

153

любовница. Я тут причём?

Я не стала возражать и оспаривать. Мне даже станови-

лось приятным, что об этом говорят. Всё равно это случи-

тся в ближайшее время. Отвернувшись к стенке, я уже не

слушала их болтовню, а вновь переживала происшедшее,

удерживая стоп-кадром, самые сладостные места в наших

сегодняшних с ним отношениях.

-Твои волосы пахнут смесью розы, черёмухи, липы и

акации. – сказал он, после очередного затяжного поцелуя,

там, в сквере. – но преобладает запах акации. Тебе нрави-

тся запах белой акации?

- Хорошо, что ты увлёк сюда, в гущу сирени. Мы зде-

сь скрыты со всех сторон. Нас не видно. В детстве, маль-

чишки угощали нас цветами белой акации. Кроме прекра-

сного запаха, её гроздья, имеют и приятный вкус.

А у твоих губ – вкус сочной спелой...

-Вишни.

-Не угадала. Вид спелой вишни. А вкус – лесной зем-

ляники. От них трудно оторваться.

-Со сметаной?

-Сметана перебивает вкус земляники. Клубнику я лю-

блю есть со сметаной. А землянику нет. Теряется ощуще-

ние слияния с лесным божеством.

-А твои губы имеют вкус шоколада. Они сладкие и

имеют крылья.

-Почему крылья?

-Потому, что когда ты меня целуешь, мне сладко и я

куда-то улетаю.

-Теперь я понял, почему ты, иногда не целуешь в от-

вет, а только держишь губы наготове. Потому, что ты в-

это время уже улетела.

-Сколько раз я недоцеловала? Три, пять? Дай твои гу-

бы и я возвращу потерянное. – он подставил губы и мы

вновь слились в затяжном поцелуе. Я целовала его так

страстно, что он впервые вжался всем телом в меня, и я

впервые почувствовала его твёрдый упругий член, сво-

154

ими бёдрами. Его руки лежали на моих ягодицах.

Мир перестал для меня существовать. Небо опрокину-

лось на нас и укрыло голубым, с белыми крапинами, оде-

ялом.

Соловей, усевшийся на небольшой куст сирени, рядом

с нами, стал выводить свои трели.

-Интересно, это самец или самка? – сказала, я, отор-

вавшись от его губ, потому, что ещё немного и я сама, ле-

гла бы на влажную землю или задрала платье.

-Самец! Самка или уже прилетела, или прилетит сей-

час к нему. Это он поёт ей любовную песню. Она только

слушает и решает, где им свить гнездо?

-И возбуждается. Как я, сейчас.

-Но я не пою тебе песню.

-Ты танцуешь со мной любовный танец. Как розовый

фламинго. Это тоже песнь любви вместе с танцем.

155

-Мы танцуем его вместе. И у нас красиво получается.

Сегодня вечером, мы с тобой, будем его танцевать в зале.

Два розовых красивых фламинго.

-Среди белых лебедей?

-Нет, среди таких же фламинго, но мы там будем бо-

лее красочными, яркими, влюблёнными и страстными.

Это тебя не пугает?

-Нет! Я готова с тобой танцевать среди бегемотов и

крокодилов, в болоте.

-Ты, по поцелуям, ушла вперёд, обогнала меня. Теперь

я твой должник.

-Так отдавай! Возвращай долги! К ним можешь наки-

нуть и проценты. –и я подставила ему свои губы.

Мы снова стали задыхаться в поцелуях. Он положил

мне руку на бедро. Его горячая ладонь обжигала тело че-

рез тонкий покров ситца. Он нежно водил ею вверх и вниз.

-Жаль что я не в брюках, как ты! Тебе легко было бы

проникнуть рукой сверху, и гладить моё голое тело.

-Ты хочешь этого?

-Какая женщина не желает, чтобы мужская, сильная рука

ласкала её тело?

-Людочка, прости за нескромный вопрос, хотя это со-

вершенно не важно, ты женщина или ещё девушка?

-Ты видишь, я даже не покраснела. Спросил бы у ме-

ня, кто-либо другой, я залилась бы краской, от стыда. У

меня такое впечатление, что я уже тысячу лет знакома с

тобой и состою в интимных отношениях. Хотя я даже не

видела мужские гениталии, кроме, как у детей. Я – деву-

шка. Я ждала тебя! Я отдам тебе свою невинность, когда

ты захочешь! Если захочешь? Тогда ты убедишься, что я

не лгунья. Ты мог бы взять меня здесь, если бы были ус-

ловия. Хочешь – возьми!

-У нас будет ещё время для безумной брачной ночи. Я

тоже искал тебя. Не скрою. У меня были женщины. Но

они были не мои, хотя их тела принадлежали мне. А ты –

156

моя, моя. Мы с тобой проживём долгую и счастливую жи-

знь. И, повторяю, это совсем неважно, если бы ты была

женщиной. Главное – мы нашли друг друга. Теперь мы не

расстанемся. Я полюбил тебя сразу, как увидел.

-Я не верила в любовь с первого взгляда. Думала, это

выдумки влюбленных. Я ходила на все твои выступления,

но в основном ради музыки. Мне очень нравится, как ты

играешь.

-Спасибо! Теперь я всегда буду играть только для те-

бя. В моём сердце вечно будет звучать музыка любви, и я

постоянно буду дарить её тебе: музыку любви, музыку зо-

лотистых парчёвых нитей солнца, музыку серебристых

нитей луны, музыку лугов с васильками и ромашками,

музыку гор, с белыми шапками вершин, музыку пенис-

того прибоя, целующегося с берегом. Ты была на море?

-Нет. Моря я не видела. Только в кино.

-Тогда мы лёгкими шхунами, с белыми парусами, во-

рвёмся в него и облетим все моря и океаны.

-Можно, если у тебя будут белые паруса, а у меня

алые?

-Выбирай себе любые. Только не чёрные. Чёрный цвет –

это цвет пиратов, цвет смерти. Я его – не люблю!

-Я уже выбрала алые паруса.

-Тогда поплыли, любимая. Нам ветры всегда будут ду-

157

ть в паруса. Они будут ласкать нам лица своим нежным

прикосновением, каждый из них прикоснется к твоим гу-

бам, а затем к моим и мы навечно будем слиты в одном

поцелуе.

.....................................................

Пока вы сливаетесь в поцелуе, я тоже сольюсь со

своим стаканом, сказал я себе. Пусть его содержимое

не такое вкусное, как вкус спелой лесной земляники,

но оно тоже опьянит меня, как вас, летящих шхунами

по безбрежному морю, рассекая барашки волн и нас-

лаждаясь полётом безмерного счастья. Пусть брызги

солёной воды на ваших лицах, будут моими слезами и

напомнят вам обо мне, плачущим от злобы и ревнос-

ти. Я выпил вино. Оно живительным соком стало на-

полнять мне все клетки тела, но в первую очередь –

мозговые. Прилетел ветерок, с их голубой лагуны, че-

рез открытую форточку в номере, и стал ласкать моё

лицо. Сел на губы. Он, же мой друг, и видимо, поэтому

хотел передать частицу их счастья мне. Но я его грубо

прогнал, захлопнул форточку. Чужого счастья мне не

надо. Прожевав кусок пошехонского сыра, снова улёг-

ся на кровать и раскрыл дневник, в котором, была на-

писана повесть о их любви. Роман – их романа.

......................................................

-А со временем, сказал Флорин, мы пересядем на кос-

мический корабль и, полетим в Космос, к звёздам. Мы

облетим все Галактики, и я подарю тёбе красивое ожере-

лье из звёзд.

-Но, вначале - на Луну. Я люблю лунный свет, тёплой

весенней ночью. Когда её серебристая парча обволакива-

ет моё тело и становится тонким прозрачным платьем.

-Тогда, там, на Луне мы сошьём тебе платье из сереб-

ристой луной парчи, и ты станешь лунной принцессой.

-И чтобы оно просвечивало. Чтобы ты всегда видел

меня, моё тело, сквозь матовое платье - полуобнажённой,

и у тебя было постоянное желание обладать мной.

158

-У меня никогда не пропадёт желание обладать тобой,

даже если у тебя не будет лунного просвечивающего пла-

тья. Я только прикоснулся к твоей упругой груди и все

мои гормоны, включая тестостерон, наполнили все мои

клетки.

-Положи ещё одну ладонь на вторую мою грудь и ко-

личество гормонов в твоих клетках увеличится вдвое. А

если, к тому же, твои шоколадные губы, вопьются в мои

земляничные – то втрое.

Мы снова слились в поцелуе и улетели к звёздам до-

бывать драгоценное ожерелье и шить мне платье из сере-

бряных нитей луны.

Луна долго не отпускала нас, отматывая свои серебри-

стые нити для платья. Мы ещё целовались и были слиты в

едином пьянящем порыве, экстазе счастья сверхчеловече-

ского блаженства и не угасавшей страсти, когда Алка ти-

хонько сказала:

-Девчонки, хватит болтать! Давайте спать! Людка уже

давно спит.

А я ещё не спала. Я только переселялась из космичес-

кого, лунного объятия моего Флорина в объятия не менее

обаятельного Морфея, который с трудом оторвал меня, от

моего возлюбленного и нежно, на руках, переносил, в

свои царские владения, где каждый человек, бывает, хотя

бы раз в сутки и потом, снова стремится туда. Он донёс

меня, обнажённую до гамака, поцеловал в глаза, которые

сразу сомкнулись, и укрыл тело одеялом из орхидей. Я

тут же заснула и очутилась в сказочном лабиринте вла-

дений Морфея. Я пошла в одну сторону и наткнулась на

Нельку, которая одиноко сидела в аудитории и плакала.

Тогда я повернула в другую сторону, там наш куратор,

Петухов отчитывал неуспевающих. Мне надо было кого-

то найти, и я пошла в сквер, но там никого не было. Толь-

ко соловей исполнял свои рапсодии, вперемежку с тем,

что запрыгивал на свою подружку, после чего она отря-

хивала крылышки. Я стояла и смотрела на них.

159

-Что ты смотришь, дура? - сказала соловьиха –ты ме-

шаешь заниматься нам любовью.

-Я тоже хочу заниматься любовью, но моего любимо-

го, Флорина, здесь нет.

-Он уплыл из лагуны в океан на шхуне с белыми па-

русами, а тебе оставил шхуну - с алыми. Вон она стоит.

Уплывай отсюда. Дорогу ты знаешь. Если дашь Ветру,

этому грубияну и бабнику, любителю женских ножек,

обласкать себя всю, то он, после этого, станет дуть в твои

паруса, и ты быстро догонишь Флорина. Но только не зли

Ветра. В злости он страшен. Он с лёгкостью ломает мач-

ты больших шхун и рвёт у них паруса, а с твоей, малень-

кой он расправится легко. Не перечь ему.

Я прыгнула на нос шхуны и ласковый Ветер сразу ов-

ладел мной. Он вначале растрепал мне волосы, а затем

медленно, стал обдувать ножки, забираясь выше под пла-

тье.

-Ты должна подарить мне свою невинность!

-Но я обещала её Флорину!

-Тогда сиди здесь на мели, в этом сквере. Я не стану

дуть в твои паруса.

-Бери меня всю, только не трогай невинность, ведь я

клялась ему, что ещё девушка.

-Я могу взять любую женщину, я беру всех женщин, и

они отдаются мне с радостью, особенно в такой тёплый

весенний день, а в жару они сами призывают меня и раз-

двигают ножки до неприличия, широко, чтобы я не толь-

ко заходил туда, но и влетал без помех. Но я люблю деву-

шек. Их невинность, куда порой, нелегко проникнуть.

-Этого Флорин мне не простит. Да, и я сама этого не

хочу. Давай договоримся так; ты, дуя мне в паруса, дос-

тавляешь меня туда, где плавает шхуна Флорина, а там

сам скажешь ему, что хочешь меня. Если он позволит, то

я – твоя.

-Договорились. Только я всю дорогу буду тебя ласка-

ть, не нарушая твоей девственности. Ты останешься в

160

платье, но снимешь трусики и бюстгальтер и отдашь мне.

-Для чего?

-Чтобы я видел под платьем всё твоё тело. Мужчины

любят глазами.

-Согласна. Только ты не доводи меня до истомы, до

исступления, до такого томления, что я сама предложу

себя, свою девственность – тебе.

-Клянусь своим другом Посейдоном, что не стану

этого делать! Снимай, вначале бюстгальтер.

Я сняла бюстгальтер и отдала ему. Груди почувство-

вали свободу и напряглись, пытаясь, стать более упруги-

ми, чтобы выглядеть привлекательнее.

Ветер жадно набросился на них, стал гладить и цело-

вать. Сосочки, от поцелуев увеличились, а груди стали

набухать. Мне было хорошо.

-А теперь снимай трусики.

-Я стесняюсь. Из окошка смотрят студенты.

-Видеть красивое обнажённое тело – блаженство. На-

турщицы всегда охотно позировали художникам.

-Но ты, Ветер, не художник, а я не натурщица.

-Сейчас я художник. Гойя. А ты – маха. Я хочу нари-

совать свою маху. Тебя – студенточка. Снимай трусики сама,

а то я своим порывом стащу их вместе с платьем. И

тогда ты останешься обнажённой в этом сквере с этим ги-

псовым дураком Самсоном.

Я сняла трусики и отдала Ветру, двумя пальцами, дер-

жащему мой бюстгальтер. Он тут же швырнул их за борт

шхуны и забрался под платье. Что он там делал я не ви-

дела, но мне было очень приятно. Мои ножки поневоле

раздвигались. Опомнившись, я сжала ноги и властно ска-

зала:- Трогаемся!

Ветер надул немного щёки и мои опущенные, алые па-

руса зашевелились, зашелестели, и шхуна сдвинулась с

места. Ветер сорвал ветку сирени и протянул мне.

-Пока дарю сирень, а в море, нереиды, морские русал-

ки, принесут мне самые лучшие кораллы, цветы подвод-

161

ного царства и я подарю тебе целую охапку. И ещё жем-

чуг. Хочешь россыпью, а хочешь в раковинах.

Многие студенты высыпали на улицу, а некоторые

смотрели из окон техникума, как шхуна лавировала по

аллеям сквера и, вырулив на дорогу, которая преврати-

лась в реку, стала удаляться.

-Можно немного прибавить скорость? Мы плетёмся

как черепахи.

-Красноухие черепашки, живущие в Северной и Юж-

ной Америки, в воде, очень быстро плавают, не уступая

рыбам в скорости передвижения. Я сам видел и катался

на них. На больших, более медлительных – кататься луч-

ше. Вот сейчас уже можно прибавить скорость, так как

мы доплыли до океана. Ты знаешь, где шхуна твоего дру-

га Флорина? Он тебе не оставил координат?

-Нет, Ветер. Он ничего не оставлял.

-Может, он решил сбежать от тебя? Точно, он от тебя

сбежал и сейчас милуется с русалкой. Отдайся мне!

-Ты врёшь, Ветер! Ты нарушаешь свою клятву. Спро-

си у Посейдона, он хорошо знает свои морские владения,

где сейчас находится шхуна Флорина.

-А ты хитрая девчонка! Тебя так просто не обманешь.

Я сам знаю, где его шхуна. Поплыли туда. Он приказал

летнему, влажному океаническому муссону, доставить

мою прекрасную шхуну, с алыми парусами к месту наз-

начения. Туда, где был он. Мой красавец Флорин.

И я сразу увидела впереди шхуну с белыми парусами.

Там был он - Флорин. Мой Флорин. Он, красивый и стро-

йный, своим обликом ещё сильнее украшал красавицу

шхуну.

Оставалось метров десять, когда наступил полный

штиль и паруса на моей шхуне повисли сморщенными

тряпками, а на шхуне Флорина, едва трепетали, продвигая

корабль медленно вперёд.

-Почему мы не приблизились вплотную? Я хочу при-

коснуться к борту своего любимого, слиться с ним.

162

-Между шхунами расстояние в семь метров. Полный

штиль. Нет шума волн и крика чаек. Говори своему краса-

вчику Флорину, что хочешь отдаться мне!!!

-Но мы так не договаривались! Я не хочу тебе отдать-

ся! Я никому не хочу отдаваться! Я отдамся только ему –

Флорину!

-Не ори! Он всё слышит, даже если бы ты говорила

шёпотом.

Ветер обнял меня, облапил меня всю.

-Отстань! Отпусти! Флорин, любимый, злой Ветер

хочет отнять меня у тебя. Помоги мне! Прогони его!

-Ты, Ветрище, старый развратник, отпусти девчонку!

Она моя возлюбленная! Она моя будущая жена! Я снесу

тебе голову! Я разорву твои морщинистые щёки, чтобы

они больше не могли надуваться и создавать цунами. От-

пусти Людмилу! Флорин схватил ведро с водой, стояв-

шее рядом и швырнул в лицо Ветру.

Ветер захохотал и, отсмеявшись, стал кричать в прос-

транство:

-О, звёзды, вы слышали, как этот юнец, назвал меня

старым развратником? Он опозорил мои седины. Да, мне

уже много тысяч лет. Но я всегда дружил с вами. О, небо,

разве мы когда нибудь ссорились? Я всегда разгонял неу-

годные тебе тучи и перегонял стада облаков в нужные ме-

ста. О, море, твои волны для меня всегда, как сёстры, мы

всегда играем с ними в догонялки. Я их гоню к берегам,

где они встречаются со своими любовниками, скалами и

от страсти разбиваются о них. Позор мне! Позор! Но мы,

Ветры, хозяева Вселенной, всегда смываем наш позор

кровью. Ты, юнец, должен погибнуть в морской пучине.

Но, вначале я разобью твою шхуну о скалу. Он надул щё-

ки и океан покрыла лёгкая рябь, зыбь, нарастая и превра-

щаясь в метровые волны, а затем в пятиметровые. Кру-

гом всё ревело и бурлило, кроме островка воды, где стоя-

ла моя шхуна с алыми парусами. На шхуне Флорина ста-

ли рваться паруса и ломаться мачты. Она завертелась в

163

круговороте воды и понеслась на скалу, появившеюся

впереди. Они неслись друг другу навстречу, шхуна и

скала, как два истребителя решивших совершить таран.

Флорин что-то кричал мне, но я не слышала. Когда они

встретились, раздались треск и грохот ломающегося де-

рева и железа. Пучина поглотила моего Флорина, и море

успокоилось. Только на поверхности воды плавали дос-

ки. И вдруг раздались звуки саксофона. Эти были те ме-

лодии, которые он играл для меня в тот незабываемый

вечер. Наш вечер. Я расслабилась и слушала, а Ветер, за-

лезший, как вор-форточник, ко мне под платье, нежно

гладил меня.

Внезапно рядом со шхуной всплыл старец Посейдон с

короной на голове и с трезубцем, а с ним две юные русалки.

-Привет, Ветер! Что случилось, почему ты взбаламу-

тил море? У меня был тихий час. Я так приятно отдыхал в

объятиях Морфея, а ты мне всё испортил.

-Я решил принести тебе в жертву своего соперника

красавчика Флорина, хотя до праздника Нептуна ещё да-

леко, целых три месяца.

-Чем он тебе оказался неугодным:

-Помешал мне обладать одной девчонкой, понравив-

шейся мне. Вот этой строптивой, под алыми парусами.

-Не трогай девушку! Возьми одну из двух, а хочешь

обеих моих внучек русалок. Правда, они влюблены в де-

льфинов, Но меня не ослушаются.

-Мне не нужны твои русалки! Пусть они уплывают к

своим дельфинам. Мне нужна вот эта. Я обещал ей охап-

ку кораллов и раковину полную жемчуга.

-У меня, Ветер, всё это уже наготове. На, принимай!

Два юрких дельфина положили на палубу шхуны ко-

раллы и поставили раковину Ципрея Фултона, которая яв-

ляется одной из самых дорогих коллекционных раковин

моллюсков в мире, наполненную жемчугом всех цветов:

от черного до белоснежного, с оттенками розового или

164

кремового.

-Бери любимая! Это для тебя! Если пожелаешь, то я

построю для тебя ещё дворец из бело-розовых облаков. А

теперь сними платье, и мы станем заниматься любовью.

Давай будем снимать платье вместе.

Он подул, и платье задралось до колен, пока ещё при-

крывая мои прелести, ведь трусики я сама сняла и отдала

ему. Мне стало стыдно и я, инстинктивно, схватила кон-

цы платья руками и потащила их вниз.

-Видишь, Посейдон, какая непокорная девчонка, ус-

траивает спор с Ветром, перечит мне. Но ещё никто в ми-

ре не мог осилить меня, Ветра. На, получай!

Он дунул так, что порывом, воздушной струёй сорва-

ло с меня платье и унесло в море. Я прикрыла треуголь-

ник между ног руками. А Ветер всё дул и дул. Мне стано-

вилось всё холоднее.

-Надо броситься в море. Утонуть. Встретится там с

Флорином. А что скажет Алка? Дура, бросилась из-за са-

мца в море. А что скажет мама? У неё же больное сердце.

Она умрёт с горя. А что скажет Петухов, наш куратор,

наш «папа»? Скажет, девочки, не берите глупый пример с

неё. Она побоялась предстоящих экзаменов и ушла из жи-

зни. После этого меня исключат из комсомола и из техни-

кума. Нет, я не стану бросаться в море. Но мне холодно.

-Дрожишь, недотрога? С Ветром шутки плохи. Я сей-

час разгоню тучи и мой друг и соперник Солнце, обогреет

тебя, но я не позволю его лучам первыми проникнуть в

твоё сокровище, разогреть, а затем полностью расплавить

твою невинность. Твою невинность отберу я – Ветер.

Солнце стало ласкать моё тело и я, как страстная лю-

бовница, подставляла ему все части своего тела, до тех

пор, пока не стало жарко от его лучей.

Дождавшись удобного момента, Ветер снова стал лас-

кать меня всю. Жаркие объятья Солнца стали утихать, и я

стала с наслаждением принимать ухаживание Ветра. Те-

перь он уже действовал иначе. Опыта в любви ему не за-

165

нимать! Он начал целовать меня, сидящую в шезлонге, на

палубе шхуны, с губ. Прикоснулся и перекинулся на шею,

затем на ноги, далее коснулся пупочка и поцеловал ямоч-

ки на щёчках, а оттуда перебрался на бёдра, где облизы-

вал каждый сантиметр. Видя, моё томление, он переклю-

чился на груди, попеременно целуя и поглаживая их. А

когда я, инстинктивно, стала потихоньку раздвигать ноги,

стал покрывать поцелуями лобок, мимолётом касаясь сво-

им языком половых губок. А услышав, мои первые поста-

нывая, которые я начала делать от его похотливых ласк,

снова перебрался на бёдра, незаметно наваливаясь на ме-

ня всем телом.

-Вот ты и покорилась, моя девственница. Тебе ещё бо-

льше понравится, когда я стану делать тебя женщиной.

Ты хочешь стать женщиной?

-Да, мой повелитель? Хочу. Я хочу, чтобы у нас были

дети: девочка, как ласковый морской бриз, а мальчик та-

кой же жаркий, пылкий, огненный, как сирокко. Возьми

меня! Возьми!

И я раздвинула ноги так широко, что не только Ветер,

мой очередной любовник, но и пассажирский поезд Киев-

Москва без трудности проник бы туда. И, Ветер стал про-

никать. Ему не хватило последнего усилия, последнего

толчка, когда я подняла глаза и встретилась взглядом с

Флорином, которого Ангелы уже успели поднять на небо

и сделать святым. Ведь он погиб предотвращая зло. Пыта-

ясь спасти меня из рук обезумевшего Ветра.

-Не смей! Слышишь, не смей отдаваться Ветру! А то я

тебя прокляну! И ты вечно будешь мучиться одна. Ведь я

так любил тебя! Ты ещё найдёшь себе парня, который бу-

дет достоин тебя. А если ты решила стать женщиной, сде-

лай это с кем нибудь другим, но чтобы я этого не видел. А

то, здесь, на небесах, мне не будет покоя.

Я, словно очнулась, схватила Ветра за яйца и сильно

сжала рукой.

-Дура, дура, Ненормальная дура, психопатка! На, по-

166

лучай!

Ветер схватил меня за волосы и подбросил вверх. А

затем дунул с такой силой, что я, перелетев, через два

моря, очутилась на берегу третьего. Очнулась я после

того, как услышала плачь. Мама склонилась надо мной,

плакала и приговаривала:

-Почему же ты ушла от меня? На кого ты меня остави-

ла, доченька, Людочка. Я открыла глаза, полежала ещё с

минуту и бросилась ей на шею, задела рукой за валун и,

ударившись об него – ПРОСНУЛАСЬ.

.......................................................

Слава богу! - сказал я себе. - Она молодец, что не ус-

пела отдаться ни Флорину, ни Солнцу, ни Ветру! Как буд-

то бы от этого зависела моя жизнь.

Какой же я дурак! И почему я так переживаю? Она же

уже не девушка, у которой пытаются отнять невинность.

Она уже взрослая женщина, мать. Лишь её дневник у ме-

ня. Это не дневник! Это целая книга. Как она ярко, образ-

но описывает события своей жизни. Ни один мужчина не

смог бы так написать о женщине. Она настоящий писате-

ль. Здесь даже не нужно менять стилистику и орфографию.

Стакана полтора ещё оставалось в бутылке, а сыра ос-

талось два кусочка. Я взял бутылку, и всё вино перелил из

горлышка в горло. Спать не хотелось. Читать дальше?

Но глаза устали от тусклого света. Как я раньше не подумал

об этом, Ведь знаю, что в гостиницах всегда плохой свет.

Энергию никто не экономит. Свет, иногда, горит во всех

номерах даже днём. Воруют. Электрики устанавливают

нормальные лампочки, а другие сотрудники, меняют их

на менее мощные или вывинчивают поселившиеся кли-

еты, съезжая с гостиницы.

Делать всё равно нечего. И я снова раскрыл дневник.

........................................................

На следующий день, в четверг, 26 мая, утром, когда я

проснулась после этого ужасного сна, на душе скребли

167

кошки. Девчонки ещё валялись в кроватях, а Алка была

или в туалете, или в ванной комнате. Я взяла полотенце и

зубные принадлежности и направилась в ванную.

-Привет, Алл!

-Привет, Люд! Ты уже встала? Вид у тебя какой-то неважный.

-Видела плохой сон, и, вскочив, ударилась рукой о

спинку кровати.

-Болит?

-Пройдёт. Видела во сне мать. Она плакала во сне.

-Может, заболела?

-До выходных осталось два дня.

-Каких два. Первое Мая – Воскресенье. Надо выйти

на демонстрацию, а то лишат стипендии.

-А я и забыла. Всё равно поедем в субботу домой.

-Ты езжай, а я не поеду. Утром тащиться из Горловки,

в Енакиево, когда будет столпотворение, я не хочу. Мо-

жем опоздать. Будут неприятности.

-Всё рано нужно кому-то одной съездить в субботу к

матери. Вдруг она заболела, действительно заболела?

-Время ещё есть. Решим, кому поехать.

Пока мы собирались, болтая, девчонки убежали.

Мы уже подходили к зданию техникума, как нам нав-

стречу быстрыми шагами, чуть ли не бегом, неслась, от

техникума - Нелка.

-Нель что-то забыла?

-Нет, Люд, отойдём! Надо с тобой поговорить. Они

остановились, а я медленно пошла в техникум. Что-то

нехорошее навалилось на меня.

-Люд, подожди! Крикнула Алка.

Я безвольно стояла на месте. Появилось нехорошее

предчувствие. –точно, что-то с мамой? Поэтому Нелка

стала сразу разговаривать с Алкой, а не со мной. У Алки

более сильный характер, хоть она и младше меня.

Неля, также быстро пошла обратно, а Алка сказала:

-Люд, нам нужно вернуться в общежитие.

168

-Зачем? Умерла мама? У меня подкосились ноги.

-Типун тебе на язык, дура! Причём здесь мама?

-Я же тебе рассказывала, что видела нехороший сон, в

котором была мама.

-Вернёмся в общежитие, и там я тебе скажу.

-Ну, говори!

-В общежитии.

-Я уже знаю, что ты хочешь сказать. Сплетни о вчера-

шнем дошли до руководства техникума. Насрать!

Пусть выгоняют!

-Нет никаких сплетен, и никто не собирается тебя вы-

гонять. Идём! –Алка подхватила меня под руку и насиль-

но потащила в общежитие. А она, оказывается, сильная

баба! Я ничего не понимала.

-Садись, Люд.

-Постою. Не надейся, в обморок не упаду. Говори!

-Сядь, сядь! – Тревога снова волной прошла по душе.

Что же всё-таки произошло?

-Люд, то, что ты вчера рассказала мне о саксофонисте,

правда или это твоя неуёмная фантазия?

-Всё-таки, я действительно дура, если всё выболтала

тебе. Даже родная сестра не верит. Я же сразу поняла, что

весь этот ажиотаж, сплетни – связаны с ним.

-Верно, с ним, Люд. Нет больше саксофониста!

-Уехал?

-Уехал навсегда.

-В Румынию? Он же румын, или молдаванин.

-На небо. Но только не знаю, в Ад или в Рай? Его вче-

ра убили. Зарезали.

-Что ты болтаешь, малахольная?

-Женька Коренкьков, аккордеонист, с которым живёт

вместе, в комнате, Витя Каменев, видел всё своими гла-

зами. Они же вместе поехали играть на той свадьбе. Сак-

софонист заступился за женщину, к которой приставали

урки и его прирезали. Тремя ножами.

Я встала, подошла к окну и закрыла лицо руками.

169

-Не плачь, Люд! Уже ничего не вернёшь!

-Я знала ещё ночью, что его убили.

-Откуда? Ты же никуда не уходила!

-Из сна. Он вначале разбился на своей шхуне с белы-

ми парусами, а затем утонул. А чуть позже Ангелы унес-

ли его на небо и сделали святым. Хочешь, я расскажу тебе

этот сон, в подробностях, если мы не пойдём на первую пару?

-Чёрт с ними с этими занятиями! Рассказывай.

-Вот удивятся! Сёстры Грищенко пропустили занятия.

..........................................................

Эти несколько дней мне хорошо запомнились. В сре-

ду, 25 мая, мы договорились с Володей Савоном, краси-

вым высоким парнем, под метр восемьдесят, у которого

волосы были такие плотные, что возвышались шапкой на

голове, в связи, с чем он никогда, даже в самые сильные морозы,

её не надевал, пойти к сёстрам евреичкам, с от-

нюдь не еврейскими именами: Галя и Вера. Они жили в

большой четырёхкомнатной квартире, на Блочке, одном

из районов Енакиева. Их папа был каким-то большим на-

чальником в строительстве. Он хорошо был знаком с мо-

им братом Павлом Игнатьевичем, директором самого кру-

пного таксопарка города. Брат всегда говорил:

-Иван, давай я тебя познакомлю с дочками Ливенсона,

станешь богатым и уважаемым человеком. Если женишь-

ся на одной из них, тесть поможет тебе сделать карьеру.

Евреи предприимчивые люди. Но я уже был знаком с ни-

ми, через Володьку, который попихивал одну из них, -

Галю. Сдаётся мне, что и Вера уже побывала под ним. Но

мне она упорно отказывала. Видно я был не в её вкусе.

Беда низкорослых парней – их рост. Но, в интимных от-

ношениях, иногда коротышка в два раза выше дылды. Мы

всю зиму «паслись» у них дома, в отдельных комнатах де-

вчонок. Тётя Рахель, не знала, куда усадить Вовочку, ко-

торого она так любила, может потому, что в отличие от

отца, знала, что он топчет её курочек.

170

Зимой, когда мы приходили, она говорила с ярко вы-

раженным еврейским одесским акцентом.

-Вова, ты, таки, опять пришёл без головного убора?!

Засудишь мозги, а они тебе таки, будут нужны! Она или

не могла выговорить «застудишь» или считала, что это

одно, и тоже значение слова. Нас они всегда кормили, как

поросят. Хотя с продуктами в магазинах было плохо, но

только не у них. Евреи умеют жить. Её муж, добрейшей

души человек, всегда говорил ей, когда у них возникали

мелочные споры. По крупному они – не ссорились.

Рахель – Ты не только по имени – овца! (Рахель- в

переводе – овца). Ты на самом деле - овца! И у них на-

чинались взаимные, не злобные обвинения. Мы разбре-

дались по комнатам или шли в одну и занимались своими

делами. Они никогда не тревожили нас.

Но уже началась весна. Соловьи травили наши души

своими трелями и поднимали тестостерон.

Вечером Женька Кореньков, вернувшийся со свадьбы,

бросил аккордеон, поставил на стол две бутылки водки на

пять человек, жильцов комнаты, и печально сказал:

-Ребята, помянем саксофониста. Его сегодня урки от-

правили к праотцам. И он подробно рассказал, что прои-

зошло. Людмилу я тогда ещё не знал, так, как ещё учился

на шахтном отделении. Может быть, и видел раза два, но

не обратил на неё внимания. Меня интересовала красивая

Верка, которая разрешала целовать и щупать, но дальше

этого дело не шло. Чёрт, побери, мне же шёл двадцать пе-

рвый год! Время поисков и смятений. Если бы я знал, что

она, Людмила, так покорит моё сердце, разве бы, я тратил

время на других девчонок? Но жизнь тем и хороша, что,

ни кто не знает своего будущего. Многие девки ходили хмурыми

из-за смерти музыканта. Но нас, парней – это не трогало.

У нас была своя, душевная музыка, потому, что

девочки постепенно стали оголяться. Дело до «пупков»

ещё не дошло, их ещё тогда не оголяли, но ножки уже

оголялись выше колен, а это уже было прогрессом.

171

Вино потихоньку меня сморило. Эти полтора стакана,

видимо уже были лишними. Я, где-то прочитал изречение

древнего, то ли римского, то ли греческого философа:

«Не доверяй: вину, женщинам и друзьям»! Вино – под-

ведёт, женщина – изменит, а друг предаст.

Утром мы с шефом приехали в контору. Он зашёл в

кабинет начальника участка, где был селектор, и готови-

лся провести планёрку, а я сразу направился к главбуху.

Получил, не расписываясь, премию в 300 рублей, отдель-

но командировочные, и поехал за билетами. Взял билет

шефу, на сегодня, а себе – на завтра и снова в контору.

Благо машина шефа была под задницей. Ведь расстояние

от города до строящихся атомных станций, должно быть

не менее тридцати километров, для безопасности на слу-

чай аварии. Но это бред сивой кобылы. Когда взорвался

атомный реактор четвёртого блока Чернобыльской АЭС,

облако, образовавшееся от горящего реактора, разнесло

различные радиоактивные материалы, и прежде всего ра-

дионуклиды иода и цезия, по большей части территории

Европы. Наибольшие выпадения отмечались на значите-

льных территориях в Советском Союзе, расположенных

вблизи реактора и относящихся теперь к территориям

Республики Беларусь, Российской Федерации и Украины.

В подъезде моего 9-ти этажного дома, на четвёртом

этаже, жила семья: родители и два сына. Старший –Марат

учился в Киеве. 1 Мая, их, студентов, выгнали на демон-

страцию, где он получил такую дозу облучения, что через

пару лет скончался от лучевой болезни. А от Чернобыля

до Киева – 94 километра, по прямой.

Более 600 тыс. человек участвовали в ликвидации пос-

ледствий аварии.

Атомная энергетика – это большой чёрт, сидящий в

маленьких помещениях атомных реакторов и умилённо

крутящий ручку барабана, который выдаёт электричество.

Но не дай бог выпускать его наружу! Хлопот не оберёшь-

ся. Но моя работа была связана с тем, чтобы чёрт был ми-

172

лым, добрым и послушным.

У шефа в кабинете сидели главный механик и стар-

ший прораб.

-Вольдемар Алексеич, Ваш самолёт через четыре часа.

Вы поторопитесь. Время летит быстро.

-А твой?

-Мой – завтра. Сегодняшний улетел.

-Всё мужики! Идите, работайте.

Они вышли. Я достал деньги – 300 рублей и отсчитал

ему половину. Он взял, затем вернул полтинник.

-100 хватит. Всё равно пропью. Сегодня буду дома. А

тебе деньги в Москве пригодятся.

-Ещё как! Я давно собираюсь купить дочери шубу.

Они там, в школе, друг перед другом выпендриваются. У

меня просьба. Могу я сегодня отдохнуть? Уйти с работы?

-А то ты переработался?!

-На работе – отдыхаешь. Командировки задолбали.

Переезды с одного места на другое.

-Мог и не спрашивать. Всё равно сбежал бы, как я уеду.

-Лучше официально. Вам всё равно доложили бы, что

я отсутствовал.

-Это точно. Прихлебатели и подхалимы не дремлют.

-Они и Вас сожрут, при удобном случае.

-А ты думаешь, на меня не капают? Начальник главка, в

телефоном разговоре, уже поддел, что я дважды за ко-

мандировку был пьяным на работе.

-А Вы пьяный каждый день. Я Вам уже несколько раз говорил,

что не надо выдувать литр и ехать на работу. Ва-

ша норма – бутылка, пол-литра, тогда у вас ни в одном глазу.

-Это точно! Ни в глазу, ни в голове, ни в жопе. Ты

оформил командировку?

-Вот, подпишите.

-Костю, водителя, не отпускал?

-Предупредил, чтобы ждал у подъезда.

173

-Тогда поехали.

Я попросил остановить у парка, метрах в четырёхстах

от гостиницы. Там был магазин, где иногда продавали па-

родию на грузинский сыр сулугуни. Но сыра не было. За-

то было красное молдавское полусладкое вино изабелла.

Отоварившись, пошёл к гостинице через парк. Щлюха

Осень начала менять летнее зелёное платье на своё лю-

бимое красно-жёлтое, теряя при этом лоскутки-листья на

аллеи, и они печально смотрели на своих, ещё висящих,

собратьев, участь которых тоже была предрешена.

Сочинять стихи я совсем забросил. Меня уже давно

перестала посещать эта полупьяная шалава Лира. Поэтов

у неё много и неизвестно у кого она сейчас? Но появиться

она могла в любую минуту, если почувствует у кого-то

искорку вдохновения и запах спиртного. Прекрасная по-

года, знание того, что у тебя есть более суток ничегоне-

делания, самолёт только завтра в три пополудни, свобода

действий, всё это настраивало на лирическое настроение.

Даже такая мелочь, как приобретение штопора, поднима-

ло настроение. Найдя укромный уголок, быстро открыл

бутылку, сделал несколько больших глотков и пошёл к

одинокой скамейке. С бутылками в сумках ходить было

можно, но пить в скверах и парках – нельзя.

-Не боишься пить в общественных местах? – спросила

Лира, стрекозой усевшаяся мне на руку, а затем преврати-

вшись в женщину, примостилась рядом на скамейке.

-Каждый чего-то боится, но делает.

-Например, воровать. Ты боялся, но воровал. Её дневник.

-Я уже сам осуждал себя за это, а ещё и ты сейчас сы-

пешь мне соль на рану.

-Не лги! Нет у тебя никакой раны! Это у неё рана.

Множество ран. И на каждую ты подсыпаешь ей соли.

-Давай переменим тему. Ты прилетела, чтобы сказать

мне об этом?

-Прилетела, потому что разозлилась. Пусть я шалава,

174

как ты меня назвал, но не люблю, когда меня обзывают

такие паршивые поэты, как ты.

Я засмеялся.

-Почему ты хохочешь?

-Ты думала, что разозлишь меня, сказав, что я парши-

вый поэт? Но это я и сам знаю. Человек, который знает,

что у него пятно на пиджаке от утюга - не расстроится,

если ему об этом скажут.

-Хватит философствовать! Дай глотнуть из бутылки!

Пересохло в горле.

Она сделала несколько глотков и передала мне.

-Пей, а я покараулю. У нас на Олимпе пьют, не таясь,

только вино – разбавляют.

Я тоже сделал три глотка.

-Почему ты перестал сочинять?

-Потому что ты не прилетаешь и не даёшь вдохновения.

-Пиши сам.

-Без вдохновения не получается. К тому же я пишу

паршивые стихи.

-Не все. У тебя есть и хорошие, которые ты и сам лю-

бишь. Хорошие стихи, как и драгоценные камни. Их нуж-

но долго и тщательно шлифовать. Написать можно быст-

ро, а на шлифовку нужно время. Ты ленивый. Тратишь

время на что угодно, только не на поэзию. Запомни! Твоё

предназначение – стать хорошим поэтом.

-Кому это нужно?

-Тебе и мне. Мне из-за того, что я много времени уби-

ла на тебя, козла, а тебе, чтобы помнили.

-Не беда, если забудут. Лира, а почему ты перестала

пускать ко мне Пегаса?

-Этот жеребец влюбился!

-В кого?

-В кого, в кого? В кобылу! В кого влюбляются жереб-

цы? В тёлок и в кобыл. С вашими земными сленгами я со-

всем начинаю забывать нормальный язык. Ты же знаешь,

175

что я бываю на многих планетах, но не на одной из них

девчонку не называют – тёлкой.

-У Пегаса много было баб, тёлок, кобыл, но чтобы он

влюбился в какую?...Первый раз. Давай посвятим ему

стихотворение.

-Что спрашиваешь? Возьми да напиши. Ему, знаю,

будет приятно. Он же твой друг. Хочешь полюбоваться

его пассией? У меня есть фото, где он с тёлкой.

-Да эта же дура перекрасилась!

-Кто тёлка? Ты её знаешь?

-Какая, тёлка? Лошадь, Пегас. Он же был белоснеж-

ным, а сейчас хрен знает какого цвета? Хорошо, хоть

крылья остались почти прежними. У них настоящая лю-

бовь?

-Сказал, тоже мне настоящая!? За что бабы любят же-

ребцов? За их карданный вал. Он пытался эту сучку завез-

ти, на спине, на Парнас, но Апполон накрутил ему хвоста.

-Вот, гад! А меня так ни разу и не повёз на Парнас,

сколько я его не просил.

-Ты же не баба! У тебя титек и манды нет. Ну, что,

будешь писать о нём стихотворение?

-Может, вместе?

176

-Моё время кончилось. Дай мне хлебнуть твоего про-

тивного зелья, и я удалюсь.

Она сделала ещё два глотка, поцеловала в губы, влив в

меня вдохновение и снова превратившись в стрекозу, уле-

тела. А у меня родилось стихотворение о жеребце Пегасе.

Пегас нашёл себе кобылу,

Меня, поэта – он забыл,

Кобыла эта очень мила,

Пегас – кобылу полюбил.

Как без Пегаса жить Поэту?

Такси не возит на Парнас,

Нет, не наймёшь ты фордкарету,

Хоть бей «бомбилу» в ухо, глаз.

«Бомбила» - добрый. Из Ташкента,

Полдня его уже прошу,

Но не везёт он, ждёт момента,

Иль предлагает анашу.

-Слышь, до Парнаса, чё те стоит,

Дам десять тысяч ваших «сум»,

-Мени доллари, лиш устроит,

Я, хот узбик, имею ум.

Нет, с ним никак не договоришься,

Хоть он узбек, но не дурак!

Мне говорит: - Иван, што злишся?

Стаит ни твой, мая ишак.

А за «простой», ведь я в ответе,

Плевать совсем на ишака!

Что скажут люди о Поэте?

-Поэт «валяет дурака»!

Поэт писать совсем не хочет,

Лишь на Пегасе всё летать,

Поэт нам голову морочит,

Поэту в ухо надо дать!

Ребята, братцы, выручайте!

Найдите лошадь мне, коня!

Не напишу, вы не ругайте,

177

Поймите правильно меня.

Ах, гад летит. Кобылу бросил,

А, может, бросила она?

-Поэт, кобылу «поматросил»,

Прошу простить. Моя вина.

Садись! К Парнасу полетели...

-А на хрен нужен тот Парнас?

...............................

Мы с ним «гудели» две недели,

Парнас, итак живёт без нас.

* * *

Лира показала сверху большой палец. Отлично! –кри-

кнула она. А мне самому стих не очень понравился.

Я вспомнил, как однажды Люда перекрасилась и её

чёрные волосы вдруг стали пепельно-каштановами или

каштаново-пепельными и ей так это шло. Она стала ещё

красивее, всем так нравилось, парни больше стали обра-

щать на неё внимание, а я ходил, злился и ничего не го-

ворил ей.

-Ванечка, как-то спросила она, а почему ты ничего не

говоришь? Тебе нравятся мои волосы?

-Они мне всегда нравились, когда у тебя были твои

естественные волосы и у них был необыкновенный запах

свежей поляны, после дождя, с полевыми цветами, а сей-

час от них пахнет химическим заводом. Она засмеялась и

ещё три недели ходила с такими волосами.

В бутылке ещё немного оставалось вина и я, уже не

прячась, допил его, поставив пустую бутылку возле урны.

Пакет стал легче на одну треть. Красота природы всегда

навевает или радость или тоску и грусть или лирическое

настроение, если к тому же, ты зарядился хмельным на-

питком и до этого тебя посетила Лира. Стихи сами стали

просится в блокнот, который я никогда не оставлял дома,

одиноко коротать его блокнотное время.

Вот и листья уже пожелтели,

Позолотой на солнце блестят...

178

Птицы с шумом на юг улетели

И рябины кострами горят.

Отзвенело цикадами лето,

Отцвело луговою травой,

Соловьями рапсодии спеты,

Да вот мы расстаёмся с тобой.

Уходи, уходи! Не заплачу!

Моё сердце с собой забирай!

Ещё душу возьми ты в придачу!

Без тебя мне не жить, так и знай!

Вот и листья уже облетели,

Впереди, в белой шубе, зима...

Наш союз сохранить не сумели,

В этом ты виновата сама!

* * *

Записав стих и немного отшлифовав его, пошёл в гос-

тиницу, предвкушая долгожданную встречу с дневником,

с которым мы уже сроднились и он больше уже не шелес-

тел презрительно страницами, как раньше, видно понял,

что теперь я его новый хозяин и через определённое вре-

мя начну дополнять его новыми записями. Но я этого де-

лать не стану.

Машины шефа возле подъезда не было. Значит, он го-

лубчик, уже в аэропорту. Теперь мне никто не помешает

барином валяться на кровати с дневником в руках. Я взял

дневник и открыл на нужной странице.

179

-Привет, сказал я ему, - ты на меня не злись, за то, что

лишил тебя постоянного общения с твоей хозяйкой.

-Я не злюсь. Ты только не сжигай меня. Огонь может

совсем уничтожить меня. А я так хочу жить.

-Не волнуйся! Я никогда не предам тебя огню!

......................................................

Мы пошли в техникум, после того, как я рассказала о

своём сне Алле. Подождали, пока начнётся перемена пос-

ле первой пары, и пошли в аудиторию на вторую пару.. Я

ожидала язвительные шутки и подколки, но, на удивле-

ние, их не было. Многие, вчера, или не видели меня тан-

цующей с Флорином, или делали вид, что – не видели. За-

нятия прошли, как обычно.

После занятий я пошла в сквер и долго ходила по его

аллеям. Было подавленное состояние. Но трагедии, без-

мерного горя, почему-то, не было. Восстанавливая по

крупицам, все события вчерашнего дня, я начинала по-

нимать, что какая-то роковая случайность выпала на мою

долю. Стечение обстоятельств. Уже доказано, что люди,

предчувствуют разные события, особенно если это касса-

ется угрозе жизни или приближения смерти. Значит, он,

Флорин, предчувствовал свою кончину и у него все чув-

ства стали обострены. Будь это в другой отрезок времени,

его жизни, возможно, он прошёл бы мимо меня и даже не

заметил. Но, в тот момент, перед встречей со мной, у не-

го пробудилось чувство немыслимой, сверхъестествен-

ной страсти, внезапно, открылись доселе неизведанные

способности улавливать на расстоянии специфические

запахи, молекулы течной самки, какой я в тот миг, види-

мо была. А когда мы встретились, он, неосознанно, ощу-

тил, что это последние часы его жизни. Что эти прекрас-

ные парчовые лучи солнца ему завтра не будут светить,

что эти красивые веточки сирени, и милые тюльпаны, он

уже не сможет дарить ни одной женщине, что эти божес-

твенные трели соловья никогда не будут исполнены для

него, музыканта, любящего и понимающего музыку.

180

А когда он подошёл ко мне и мы познакомились, это

его состояние передалось и мне. И мне, дуре, мечтающей

о принце, померещилось, что эта мечта сбылась, и судьба

насыпала мне счастья полные ладони. Но, скорее всего,

это был гипноз, мираж, туман трагической случайности,

от которой никто из нас не застрахован. Общеизвестна

сказка о том, что женщина любит ушами, я как женщина,

подтверждаю это, но хочу дополнить, что не только уша-

ми, но и глазами. Когда я увидела вчера его так близко

от себя, то это был полубог, и затем он постоянно менялся, а

после того, как я долго слушала его шёпот, те нежные и

страстные слова о любви, которые он дарил мне, то инс-

тинктивно закрыла глаза, а когда открыла, то увидела уже

другого человека. Передо мной был бог, которого я сразу

полюбила, или казалось, что полюбила. Значит, женщина

любит не только ушами! В любви, глаза принимают са-

мое непосредственное участие. Поэтому не верьте тому,

что женщина любит только ушами. И ещё немаловажную

роль при этом играют женская эмоциональность и чувст-

венность. Чувственная женщина – это фортуна, удача,

счастье для того мужчины, кому посчастливится её вст-

ретить. Она - интуитивна, эмоциональна. Доверяет своей

интуиции и всегда знает, способен ли мужчина сделать

её счастливой, а когда чувственная женщина счастлива,

её душа ликует в экстазе. Я где-то прочитала: «чтобы про-

проникнуть в сердце чувственной женщины, мужчине ну-

жно самому раскрыть ей собственные чувства. А когда

она поймёт, что они раскрыты для неё, не станет скрывать

свои чувства, потому, что - чувственная женщина не уме-

ет скрывать свои чувства. Когда она смотрит, её глаза све-

тятся любовью. Когда она говорит, любовь звучит в её го-

лосе. Когда она прикасается, вы ощущаете флюиды люб-

ви. Чувственная женщина жаждет любви и внимания. Она

любит целоваться, обниматься, выражать свои эмоции

физическим способом. Она чутко реагирует на то, каким

образом к ней прикасаются». Значит, Флорин раскрыл

181

мне свои чувства, а я в ответ – свои, и мы дополнили друг

друга, слились, на миг, в одно единое целое.

Вдруг я услышала его голос:

-Ты не забыла, любимая Люда, мои слова о том, что

со временем, мы пересядем на космический корабль и

полетим в Космос, к звёздам. Мы облетим все Галактики,

и я подарю тебе ожерелье из звёзд. Я уже здесь, на

космическом корабле, в космосе и собираю для тебя

ожерелье из звёзд, жду с нетерпением твоего прилёта,

чтобы подарить ожерелье. Прилетай быстрее!

Его голос манил, звал в неизведанные дали, и мне хо-

телось, чтобы он говорил, говорил, говорил…

Эта ранняя весна сводила всех с ума. Бесновались со-

ловьи, выдавая свои бесплатные концерты, бесновались

цветы, вылезающие из земли там, где их раньше не было,

бесновались влюблённые, целующиеся в открытую, бес-

новался Ветер, который одновременно целовал ножки

всем девушкам и женщинам. Мои - он не только целовал,

но и нежно поглаживал. А затем, усевшись на шее, стал

шептать в уши.

-Ты не злишься на меня, девочка, за то, что я хотел

тебя изнасиловать?

-Нет, это же было во сне. И к тому, же у тебя ничего

не получилось.

-Пусть. Зато тебе было приятно. Думаю, ты не ста-

нешь это отрицать?

-Не стану. Мне было действительно приятно, но не то-

гда, когда ты хотел овладеть мной силой, а тогда, когда

употребил все свои ласки. Я уже почти отдалась тебе. Хо-

чу дать тебе совет, Ветер, хоть ты и старый, опытный ло-

велас.

-Я всегда слушаю советы, но не всегда им следую.

-Никогда не старайся брать силой ни одну женщину,

может быть, это приятно тебе, а женщине нет!

-Знаю, но в порыве страсти, не могу ничего с собой

поделать. И ещё, прости за то, что я утопил шхуну твоего

182

возлюбленного, вместе с ним.

-Он не был моим возлюбленным. И ты его не утопил.

Он умер иначе.

-Но ты, же его любила?

-Одно мгновение. Он появился миражом в пустыне,

наяву, а исчез в пучине, во сне.

-Ты, словно поэтесса, произнесла эти поэтические строки:

Ты пришёл наяву миражом,

Как в пустыне.

А исчез там, во сне,

Растворился в пучине

-Это твой стих, Ветер, а не мой.

-Дарю! Бери! Если бы я записывал все стихи, которые

сочинил, то стал бы лучшим поэтом.

-Люди всегда видят поэзию в природе, и в тебе, Ветре,

а поэтому считают тебя поэтом.

-Но никто не хочет написать обо мне стих. А за то, что

ты назвала меня поэтом, можно я поцелую тебя в губы?

-Целуй!

Он мигом, приник к ним, нежно, одним дуновением

ветерка, поцеловал и улетел, напевая только одному ему

известную песенку. Ветер, видимо, устал и улетел отды-

хать, потому что в последующие часа полтора, Его совсем

не было.

Я ходила по скверу, по кругу, по тем местам, где мы

стояли, тесно прижавшись, друг к другу с Флорином, и

вспоминала, вспоминала, вспоминала. Устав, села на ска-

мейку и вспомнила о Ветре. Чтобы отвлечься от воспоми-

наний, стала сочинять о нём стихотворение.

Алка с Лоркой появились в парке. Они, оказывается,

пошли меня разыскивать, маленькую девочку, заигравшу-

юся в песочнице, забывшую, что родители волнуются.

В пятницу, 27 мая Алка, с Лоркой поехали в Горловку

после занятий, а Нинка ушла к хахалю с ночёвкой. Мы ос-

тались с Нелкой вдвоём.

183

-Люд, сказала она, -а давай мы с тобой выпьем вина?!

Деньги у меня есть. Я могу сбегать.

-А, давай, Нел! У меня тоже есть деньги. Знаешь, бери

две бутылки. Всё равно завра суббота, не учиться.

Нелка принесла две бутылки креплёного портвейна

три 777-ки.

-Я думала ты возьмёшь сухого розового, 9 градусного.

-Люд, не люблю я эту кислятину! От него только сать

хочется.

Открывая штопором бутылку, сказала:

-Прошлый раз, когда мы брали вино, они были закры-

ты просто сургучом. А эти пробкой, с сургучом поверху.

Значит это вино – настоящее. Оно должно быть лучше.

-Я в этом ничего не соображаю.

-Вы, городские бабы, ни хера ни в чём не соображае-

те! В науках, не спорю, вы умнее. А в жизни, по хозяйст-

ву, ни в чём, ни бум, бум. Нинка, свою почти новую кори-

чневую юбку, на которую капнул спермой её очередной

любовник, выбросила из-за пятна, сказала, что уже не от-

стираешь. А зачем выбрасывать? Вы все готовите, а фар-

туком пользуетесь моим. Мне не жалко. Ради бога. Мож-

но же было, вырезав пятно сделать из юбки фартук

или кружки для стульев. Когда, перед зимой, ещё нет отопле-

ния, от холодных стульев мёрзнет жопа.

Мы выпили, и она ещё долго болтала всякую чушь. У

меня особого желания говорить с ней – не было. Хмель

кружила голову, и пьянила тело. Было легко и радостно.

После первой выпитой бутылки, Нелка, как и я, закосев,

спросила:

-Люд, хорошо тебе было в постели с ним, красавчиком

Флорином?

За короткое время, прошедшее с его смерти, я уже не

однажды слышала эти сплетни о себе, что была его любо-

вницей. Мне уже терять было нечего.

-Нел, не знаю как, с другими, а с ним – трудно пере-

дать словами. Это потрясающий мужчина и любовник.

184

-Ты думаешь, если я не спала с мужиками не пойму?

Расскажи, пойму. Он тебе сломал целку? Больно было в

первый раз? Мне же это тоже предстоит.

Не знаю, что на меня нашло, но я в подробностях, что

даже не рассказывала Алке, рассказала ей свой сон с вет-

ром, однако вместо ветра героем интима был - Флорин.

-Теперь ты знаешь всё, Неля. Только одна ты. Даже

Алка об этом не знает. Можешь говорить всем, что я с

ним спала, но если я от кого-то услышу о тех, подробно-

стях, что я тебе рассказала, значит это ты выболтала.

-Давай за любовь, Люд! Только я всё равно не могу

понять, почему он выбрал именно тебя?

-Всё очень просто, Нел, ни одна девка, с которой он

спал, не была целкой и не давала ему так, как я.

Когда говоришь людям правду, они не верят, а когда

лжёшь – принимают за чистую монету. Допив вино в бо-

кале, я перевернула его.

-Я уже совсем опьянела. Больше не хочу.

-Мне тоже хватит. – Нелка убрала, оставшиеся полбу-

тылки в тумбочку. Поболтав ещё с полчаса, легли спать.

Я так мечтала, чтобы ночью, во сне, прилетел Ветер. Я

бы сама раздвинула ножки и позволила делать с собой

всё, что он захочет. Но он, шалун и пошляк не прилетел.

Зря я этому безпредельщику, дебоширу и развратнику на-

писала такое хорошее стихотворение. Надо, при случае,

ему прочитать. А вдруг оно ему не понравится? Ну, и пусть!

Утром мы проснулись поздно. Часов в десять. Студен-

ческая столовая работала и по выходным, так, как в обще-

житии проживало много иногородних. Голова немного

побаливала, после вчерашнего. Зря мы выпили столько.

Я не захотела идти обедать, а Нелька пошла. Её комп-

лекция этого требовала. Она принесла мне пару котлет,

без гарнира, а чайник я вскипятила. Мы ещё час поболта-

ли и она пошла в кино, на очередной индийский фильм, а

я принялась дочитывать «Исто;рию кавале;ра де Грие; и

185

Мано;н Леско;», в романе французского писателя аббата

Прево. Перевернув последнюю страницу, решила снова

пойти в сквер. Меня туда тянуло, как пчелу на цветы

или муху на ....

Но того, трепетного экзальтированного проявления

чувств, что я испытывала вчера, от посещения места на-

шей встречи с Флорином, не было. А точнее было, но в

каком-то завуалированном, затуманенном состоянии. Или

я на всё это стала смотреть иначе, или время отдаляло

происшедшее, или бурная весна делала своё дело. А ско-

рее всё вместе взятое. В сквере было немного людей. Всё-

таки – выходной. Я подошла к сирени и отломила веточ-

ку. Там, где Флорин сорвал для меня, одиноко стоявший

жёлтый тюльпан, признак расставания, выросло целое их

семейство разных окрасок. Ветерок, трепал листья сире-

ни, и они трепетали, от удовольствия. Было по-летнему

жарко. Я села на скамейку и открыла книгу, взятую на

Алкиной тумбочке, которую собиралась прочитать, вло-

жив туда написанное вчера стихотворение.

Он прилетел сразу и ласково стал трепать волосы.

-Привет, шалунчик! Почему ты не прилетел ночью? Я

тебя так ждала! Хотела тебе отдаться, раздвинула ножки.

-Вас, женщин, не поймёшь! То вы воротите нос, бры-

каетесь, когда вами хотят обладать, то сами призывно та-

щите в постель.

-Ты не забыл, что я девушка, а не женщина?

-Разницы нет! Вы отличаетесь одной маленькой тон-

кой плёнкой – девственной плевой, разорвать которую не

составляет труда любому мужчине. Мне, конечно, труд-

нее, но и я, если напрягусь, то смогу.

-Нашёлся поэт, который написал о тебе, Ветре, прока-

знике - стихотворение. Хочешь, прочту?

-Спрашиваешь? Конечно, хочу! Только подожди, пока

я перемещусь на твои щёчки с ямочками, чтобы, слушая

стих о себе, ласкать их. Или ты против?

-Нет, перемещайся.

186

-Давай, я готов.

-Подожди, возьму листок.

Я открыла страницы, между которыми лежал листок с

стихотворением и начала читать:

Ветер силой - тучи гонит,

Как пастух гоняет стадо,

То отстанет, то догонит,

То кнутом взмахнёт, где надо.

Собирает тучи в кучу,

Тучи-странники сгоняет.

Ветер, он такой могучий!

Сам ли он об этом знает?

Он приказывает тучам

Над полями проноситься,

Чтобы хлеб родился лучше,

Чтобы рису уродиться,

Тучи к лесу направляет,

Чтобы лес полить водою,

Лес сухой ведь зажигают

Даже спичкою одною.

Нужен дождь садам и паркам!

Это ветер понимает.

Нужен дождь, когда всем жарко!

И об этом ветер знает.

Знает он, где тучам лучше,

Ну, конечно же, над морем,

Там гоняет он их круче,

Не даёт и там им воли.

Море - тучи влагой поит,

Море - тучи порождает,

Ветер - их на сушу гонит,

С моря тучи прогоняет.

И идет борьба меж ними

Сотни тысяч лет, грохочет:

Тучи - стать хотят сухими,

Море - дать воды им хочет.

187

Ну, а ветер тучи гонит,

Как пастух гоняет стадо,

То отстанет, то догонит,

То кнутом взмахнёт, где надо.

* * *

-Тебе понравилось?

-Любому идиоту понравится, если о нём написали. Понра-

вилось. Но я хотел, чтобы написала ты обо мне, а не

этот, неизвестный мне автор.

-Почему?

-Если бы сочиняла ты, то в стихотворении был бы

описан наш бурный роман. Напиши о нас. Но и за это

тебе спасибо! Давай я поцелую тебя за стих?

-Лучше сделай своим дуновением приятно моим но-

жкам. Сегодня стоит такая жара, что печёт, как летом.

-С удовольствием.

Он спрыгнул с моих щёк и опустился на икры, стал

целовать и гладить их, поднимаясь всё выше и выше. Я от

удовольствия медленно раздвигала ноги, а когда он про-

шёлся своим нежным языком по лобку, взъерошил там

шелковистые чёрные волосы и поцеловал нижние губки, я

чуть не закричала на весь сквер от удовольствия. Он ещё

долго находился там, а я всё это время слегка постаныва-

ла. Хорошо, что никто не садился на скамейку.

Он вылез оттуда счастливый и поцеловал меня в губы.

-Ты сегодня устроила мне праздник, милая.

-Ты мне тоже.

-Значит, ты специально не стала надевать трусики?

-А разве ты там увидел, что нибудь новое? Ты же уже

видел меня обнаженной.

-В твоём сне, а сегодня наяву, потому что ты впустила

меня туда, как любовника.

-Ты ещё тогда, во сне, стал первым мужчиной, обма-

ном и силой увидевший мои прелести.

-Ты не жалеешь об этом?

-Сейчас нет! Иначе я не впустила бы тебя туда.

188

-Значит, мы становимся полноценными любовниками?

-Не совсем. Я буду позволять тебе делать то, что ты

проделал сейчас. Но девственности ты меня не лишишь.

-Я согласен. Только сразу хочу предупредить. На сви-

дания со мной приходи в такую, или более жаркую пого-

ду. Когда наступят холодные дни, я не буду ласкать тебя,

своими нежными руками, как сегодня, а буду греть их –

«там». Это тебе может, не понравиться. Ведь я древний

старец. Мне миллионы лет.

На горизонте неба появилось маленькое белое облач-

ко. Погода весной, как и осенью – переменчива.

-Любимая, посмотри на небо, там облако. Хочешь, по-

катаемся на нём?

-Я боюсь высоты. Вдруг закружится голова и я упаду!

-Там нет страховочного троса. Тогда отпусти меня,

покататься на облаке. А ночью я прилечу к тебе, в сон.

-Лети, любимый! Но ночью не прилетай. Вдруг сего-

дня придёт он.

-Никогда не зови тех, кто покинул нашу планету и

улетел в космос. Они становятся обладателями такой си-

лы, что способны утащить за собой. Лучше помяни его

стаканом вина и при этом скажи: «-Я тебя помню, но ты

больше не тревожь меня». Мёртвые, как и вампиры, выса-

сывают кровь.

Ветер полетел. Но мой быстрый взгляд не отставал от

него. Лгун, он уселся на ветки сирени и теперь стал цело-

вать их, а они млели и покачивались, и слышался шелест

листьев, стонущих от удовольствия. Но я не ревновала.

Ведь Ветер свободный художник, поэт, а люди искусства

не могут жить без любви, ведь только любовь вселяет в

их тонкие утонченные натуры вдохновение, без которого

невозможно творить.

Это были те деревья, густо обвешанные сиренью, вну-

три которых мы стояли, тесно прижавшись, друг к другу

с Флорином. Сирень, со всех сторон, скрывала нас.

189

-Если бы кто-нибудь захотел написать повесть или

роман о нашей любви, - сказал Флорин - то, видимо, на-

чал бы со слов; у них была страстная любовь....А, какая

ещё бывает любовь?

-Всепоглощающая. Ещё – обжигающая или неудовле-

творённая, безответная - сказала я.

-Нет, это нам не подходит. Обжигающая...

-Лучше – огненная. А ещё – чистая, светлая, бессмерт-

ная, искренняя, сумасшедшая, взаимная.

-Сиреневая.

-Почему сиреневая?

-Потому, что мы стоим в цветах сирени и значит, у нас

сиреневая любовь.

Мы засмеялись и ещё теснее прижались друг к другу.

Стало очень жарко и мне захотелось пить. Я сорвала

несколько веточек сирени, чтобы поставить дома в вазоч-

ку. Хотела сорвать ещё и тюльпаны, но пожалела. Ведь

они живые существа и любят жизнь.

Я прилегла на кровать с книгой и вскоре заснула. Ме-

ня, разговорами, разбудили Нелка и Нинка, вернувшаяся

от друга. Друзей у неё было много, и почти каждый из

них был её хахалем, то есть любовником.

Хлопнула дверь и я проснулась, но лежала с закрыты-

ми глазами и слушала их болтовню.

-Тише, Нин! Людка спит.

-Как она?

-Отходит, понемногу. Я вчера выводила её из стресса

выпивкой. Предложила вина, она согласилась.

-Думаешь, помогает?

-Ещё как! Когда у нас сдохла корова, наша кормилица,

мать стала реветь, выть и причитать: «наложу на себя ру-

ки, повешусь»! Я позвала соседку, тетку Настю, та умная

баба, захватила с собой бутыль самогона, которым торго-

вала, он был её дойной коровой, кормилицей. После пер-

вой рюмки, мать завыла ещё сильней, а когда полупьяная

соседка уходила, мать валялась на кровати, отключенная.

190

Если бы не соседка, напоившая мать, она с горя могла бы

повеситься. Мы же бабы слишком впечатлительны и

безголовы. В общем – дуры!

-А может её и сегодня напоить?

-А ты хочешь выпить, Нин?

-Давай, всё равно делать нечего. На свидание сегодня

не идти. Кстати, я обещала тебе долг отдать в этом меся-

це, но если отдам, то...

-Не переживай! Подожду.

Они взяли сумку, и пошли в магазин. Тоже мне, опе-

куны добродетели?! Все думают, что я с горя покончу с

собой. Не дождётесь! Как сказал Павка Корчагин «жизнь

прожить надо так, чтобы потом, в старости, её с радос-

тью вспоминать! Переделанные строчки каким–то остря-

ком, мне больше по душе, чем настоящие слова Павки.

Когда девки пришли из магазина, я сделала вид,

что их приход меня разбудил.

Мы быстро приготовили нехитрую закуску и уселись за стол.

Нинка набросилась на зелёный лук.

-Сигареты и половые акты сжигают весь витамин С, а

в зелёном луке его много, - сказала она с набитым ртом.

-Нин, не удовлетворённая Нелка, села на своего люби-

мого конька, а у тебя девственники парни были?

-Целых три.

-Ну, и как ты им ломала... лишала их невинности

-По-разному. То есть они все вели себя по-разному.

Один, как петух, не снимая штанов, запрыгнул на меня,

подрыгал крылышками и через пару минут упал опусто-

шенный. Я после этого с ним не встречалась.

-А другие?

-Второй был красивым парнем, но очень стеснитель-

ным. Ему родиться бы бабой, была б такая аппетитная су-

чка для кобелей. Я, пока обхаживала его, пару раз изошла

оргазмом.

Нелка ёрзавшая на стуле от возбуждения, нетерпели-

во спросила: -А, дальше?

191

Продолжение 2 следует.