Партсобрание
Говорят что в СССР не было демократии. Может быть это было и так, но я могу вспомнить множество примеров из моей памяти когда в стране Советов власть позволяла критиковать себя.
1985 год. В стране началась перестройка. Я только получил вожделенные погоны с двумя просветами. Майор, офицер отдела истребительной авиации ВВС САВО, что было не так уже плохо когда тебе едва перевалило за тридцать. Отдел состоял из начальника- генерал-майора авиации Максимова Евгения Александровича, 53 летнего бывшего командира дивизии армии ПВО, его заместителя полковника Осиповского Владимира Петровича, штурмана полковника Иванова Владимира Николаевича, начальника связи подполковника Трошина Сергея Ивановича(фамилии изменены) и Вашего покорного слуги.
Отдел занимался проверкой дежурных сил ВВС и ПВО , которые должны были в кратчайшие сроки перехватить любую воздушную цель, которая незаконно вторглась в наше воздушное пространство. Обычно командование армии ПВО высылало в наш отдел запрос на пролет самолета с выключенной системой опознавания свой-чужой в определенное время, в определенном месте на заданной высоте. Отдел отдавал распоряжение в одну из частей ВВС на пролет самолета с выключенной системой опознавания и контролировал его исполнение. Если ракетный комплекс или дежурный истребитель своевременно замечали условного нарушителя и осушествляли действия по его перехвату, задача считалась выполненной и силы ПВО подтверждали свою готовность к перехвату реального нарушителя.
Кроме этого, отдел занимался контролем дежурных сил с выездом в части где истребители несли боевое дежурство в системе ПВО. Там на местах, офицеры отдела проверяли документацию, вооружение, уровень подготовки летного состава, и условия в которых летчики несли круглосуточное боевое дежурство. Но обычно такие проверки сопрождались банями с обильным количеством алкоголя и написанием рутинных замечаний которые требовались устранить к следующей проверке.
В 1985 году ветры перестройки коснулись и вооруженных сил. Министр Обороны Соколов, желая выслужиться перед молодым Генеральным Секретарем, решил повысить эффективность дежурных сил путем воссоздания армий ПВО, которые были сокращены в период 1980-1985 годов. Им же передались в подчинение истребительные авиационные полки которые ранее входили в ПВО. С ВВС задачи по ПВО были сняты, хотя отдельные части продолжали нести боевое дежурство уже в новой системе.
Наш отдел истребительной авиации был расформирован: генерал Максимов остался за штатом. Полковник Осиповский перешел на другую должность в армию ПВО, Иванов и Трошин ушли на пенсию. Меня же, как молодого и перспективного офицера, перевели в оперативный отдел того же штаба ВВС САВО, который располагался этажом выше.
Хотя с ВВС сняли задачи ПВО, летчики по прежнему должны были проверять дежурные силы внезапными полетами с выключенной системой опознавания в районах несения боевого дежурства ракетных комплексов и истребителей сил ПВО. Как и раньше, руководители проверок высылали в ВВС САВО запрос на пролет самолета с выключенной системой опознавания в определенной время. Обычно такой запрос шел на имя командующего, который писал своему заму к исполнению. Тот по заведенной традиции отписывал еще ниже, и в конце бумага останавливалась на моем столе. Я продолжал выполнять всю ту работу что делал расформированный отдел, но уже без генерала и полковников.
Обычно я связывался по телефону ЗАС(засекреченная аппаратура связи) с командиром того или иного полка и обсуждал с ним время и детали полета. Затем я высылал по телеграфу письменное распоряжение и согласовывал его со штурманской службой и центром управлений гражданской авиации и ВВС.
Бывало в течении дня мне звонили или из ПВО и просили перенести проверку или из авиационного полка с аналогичной просьбой. В этом случае, я созванивался с теми или иными должностными лицами и согласовывал все изменения.
Работа была сложная, и я должен был быть как говорят сейчас быть 24/7 на связи. Но мне такая работа нравилась, и я уже накопил определенный опыт, обзавелся связями, что немаловажно в такой деятельности. Гром прогремел в 1987 году когда немецкий подросток Руст приземлился на Красной площади на легкомоторном самолете и средства ПВО проморгали его полет. Последовали громкие отставки и большое количество глупых директив в войска.
После указанных событий,командуюший ВВС САВО генерал-лейтенант авиации Русанов Евгений Александрович, стал более внимательно рассматривать бумаги по ПВО, которые он отписывал своим заместителям. В один из дней, он прочитал запрос на пролет самолета в зоне дежурства ракетной бригады ПВО и сам дал распоряжение в авиационный полк в Жангиз-Тобе на выполнение полета. Запрос на полет по установившейся традиции попал ко мне в кабинет, и я не зная что командующий уже дал указание по этому запросу, переделал весь план и отправил на проверку летчика из другого полка.
Когда на следующий день Русанов увидел, что его распоряжение было отменено, он пришел в неописуемую ярость. Как так, какой-то майор Пухович отменяет мои приказания. Уволить, разжаловать, расстрелять в военное время. В этот день после обеда планировалось партийное собрание управления ВВС, и коммандующий не преминул возможности использовать этот случай как образец возмутительного безобразия в штабе военно-воздушных сил.
С трибуны генерал-лейтенант Русанов метал молнии и грозил стереть меня а вместе со мной всех моих непосредственных начальников в порошок.Главный мотив его грозных тирад сводился к одному факту: как может какой-то майор заниматься делами на таком высоком уровне, что даже отменяет его указания.
Это было партийное собрание, и я попросил слово, которое мне было предоставлено. Я сказал, что коммунист Русанов возможно не знает, что я занимаюсь этими вопросами уже два года, и когда он пишет своим замам к исполнению, все равно это делаю я. Просто все отписывают распоряжение по нисходящей, и в конечном итоге, оно приходит ко мне. В зале раздался смех, и я увидел как лысина Русанова стала красной. Дальше я объяснил почему я отменил его решение и попросил отправлять все бумаги касательно проверки дежурных сил мне напрямую. Когда я закончил свое выступление в зале раздались аплодисменты. Офицеры хлопали не только моему смелому выступлению, но они также выразили несогласие с тем что всю работу в штабе тянули майоры и подполковники, когда полковники и генералы только тем и занимались что сваливали все бумаги на подчиненных.
Что удивительно, мое выступление и критика командующего на партсобрании не имело ни каких административных последствий. Более того, в последующем командующий вписывал мое имя первым на бумагах к исполнению.
