Была моя задумчивость больна...

* * *

жене Елене.

 

Была моя задумчивость больна,

Душа с разлукой не могла смириться.

Сквозь прорезь шторы горестно луна

Заглядывала тёткой круглолицей.

 

И кто-то изнутри царапал грудь,

По венам нёсся быстрыми скачками.

Хотелось закричать:

- Эй, кто-нибудь!

И я кричал в густую тьму зрачками.

 

На стеллаже шептались вразнобой

Мои записки с запахом лежалым…

Достоинством всего в одну любовь

Меня за сердце женщина держала.

 

И в этой тёплой маленькой горсти

Оно так равномерно умещалось,

Порывисто в движенье сокращалось,

Свободный ритм желая обрести.

 

…И весь я – неуклюжий и большой,

Полуумерший, никому не нужный –

Вдруг ощущал, как плавно всей душой

Перетекал в её больную душу.

 

И чувствовал, что догорает спесь,

Что сам, как ёлка, наряжаюсь в строчки.

И думал: «Как – громоздкий, тяжкий – весь

Я умещаюсь в маленьком комочке?!..»

 

Кто в этой я душе – хозяин, гость?

И кто она – факир или кудесник?

Одно лишь знал: хотя друг с другом врозь,

Мы всё же вместе.

Безраздельно вместе.

 

2001 г.