По дороге в Оренбург (памяти А.С. Пушкина)
«Дорога хороша, но под Москвою нет лошадей,
я повсюду ждал несколько часов и насилу
дотащился до Нижнего сегодня, т.е. на пятые
сутки,… Что у нас за погода! Дни жаркие, с
утра маленькие морозы – роскошь!»
А.С. Пушкин
В дороге столько дум поналетело,
как будто взмыла стая спугнутых ворон,
но мысли спрятались в дремотный полусон,
потом заснул, укаченный всецело.
Ах, да – героя не представила я вам,
без ложной скромности скажу и хвастовства:
сам Пушкин через Нижний был в поездке,
по делу важному он ехал в Оренбург,
оставил даже «свет», семью и Петербург.
Его стремления честны и дерзки:
о Пугачёве правду думал он извлечь,
из уст народа неукрашенную речь.
Остановился, чай, в Верхнепосадской
он у Деулина в уютных номерах,
письмо писал жене, скрипучего пера
чернильные слова в письме кружатся:
«…как основательно построены дома?!
и улицы, представь, широкие весьма».
И целый день осматривал красоты
нижегородского, старинного кремля,
всегда Пожарского и Минина земля
сказания хранит, как патриоты,
чтоб выбить польских интервентов из Москвы,
рать собирали, потрясли купцов мошны.
Без суеты склонился и позёрства
пред новым памятником лучших горожан,
словами звучными безмерно дорожа,
«От благодарного, - прочёл - потомства».
Затем на дальние просторы посмотрел,
закат сентябрьский густо за бором пестрел.
Проснулся рано, щебетало утро,
чело строкой возникшей тихо осеня,
уж он предполагал приятный образ дня…
Добра палата, да без хлеба - утла.
Откушав завтрака изысканную снедь,
отправился опять он город лицезреть.
Кунавинская ярмарка однако!
Гремит на всю Россию-матушку она,
на Стрелке между рек товарами полна:
отсыпят сколько хошь …небось, да с гаком.
Кричит тит-титыч бойкий старикан:
«Держи, зевака, шире не пустой карман!»
Вот и Почаина. Поэт у дома
Великого Петра, он в Нижний наезжал.
Как верный сын отечества, ему служа,
на турок шёл в Азов для их разгрома.
Владели домом до царя, поди, купцы,
над входом в терем красовались изразцы.
Потом за разрешеньем на Покровку
к главе отправился, чтобы зайти в архив.
Не очень давние бумаги изучив,
и оценив глубоко обстановку,
решает ехать прямо в Васильсурск,
держа на Яик непременно курс.
Покою не давал всё бунт крестьянский.
Самодержавная далёко видит власть,
народу нищему - великая напасть,
терпеть нет силушки от окаянства,
погрязших в роскоши, в балах вельможных лиц.
Вот потому за Пугачёвым и пошли.
Полдня прошли, как будто небывало.
Но Нижний в памяти оставил яркий след.
К Бутурлиным был зван милейше на обед,
пришло гостей к нему тогда не мало.
Никольская была, сам генерал с женой,
Улыбышев, Ефимов - человек не злой.
Шампанское там раздувалось с квасом
(звучал легко французско-местный диалект):
«парле-ву рюс», «прошу пардону», «силь ву пле»…
и между тем «mâcher» (- жевали) мясо.
А что же Лидия – компании душа?
В таланте не признала славного Пуш…А?!
Речь за столом была весёлой, громкой,
столичный гость за род бокальчик осушил:
свой вёл презнатно губернатор от Радши,
того же корня Пушкина потомки.
После обеда снова едет в дальний путь –
на Пугачёвский край не терпится взглянуть.
Эх, старые разбитые дороги -
вы странницы безумные родной Руси!
Уклюже вёрсты пыльные в ней проросли,
вдоль большака берёзоньки убоги.
Пока погода сушь, не ровен час и дождь…
Не знаешь, как ещё доедешь? доплывёшь?
Гремит рессорами уже коляска,
покачиваясь, входит на почтовый тракт,
нейдут стихи в неблагозвучный такт,
в сон клонит утомительная тряска…
02.2021
