Будни Анубиса

Глаза открываю – пока что не полдень. Рано.

В постели – гитара, подушка – щитом от света,

А мысли о снах, как открытая, рваная рана,

Все ноют и стонут, и ждут непростого ответа.

 

Встаю. Умываюсь. На глаз отмеряю кофе,

Такой же безвкусный, как чёрствое слово «завтрак».

Я помню, во сне вырастали кресты на Голгофе,

Как помню «вчера», повторившее в точности «завтра».

 

Автобус. В наушниках: «Мама, не надо крика!».

Сквозь сон – шёпот солнца, забытое кем-то имя.

Здесь душный абсурд достигает рекордного пика,

А братьев моих по привычке считают чужими.

 

Стою. Не толкаюсь. Герой двадцать пятых кадров.

Движения резкие, будто сигнал в смартфоне.

Я помню, во сне расцветали огни в Ночь аль-Кадра.

Как помню вес правды в решительно-твердой ладони.

 

Я вовсе не сплю. Но учёба проходит мимо.

Холодная проповедь, лектор – почти безликий.

У бледной стены – сгустки пепельно-серого дыма,

На грани сознанья – янтарные теплые блики.

 

Иду. Спотыкаюсь. Под сердцем застыл след анкха.

Покоится память в канопе. Не всё так плохо.

Я помню, во сне свет струился сквозь зелень Сарнатха,

Как помню рычание волка и страстные вздохи.

 

Смеркается. Улица. Близится наше время.

Нестройные знаки и черные псы – граффити.

Немые укоры и взгляды косые – не бремя,

Не сложно сказать одиноко-пустое: «Простите».

 

Не сплю. Я свободен. Отчаянный голос ночи.

Всё та же луна, те же звёзды, что были с нами

В том мире, где Нил был нежнее, а тени – короче.

Там время – песок. Там мы с братьями были богами.