Чёрная курица. Часть третья
Здесь будет необходимое для понимания сюжета отступление в XIX век.
В далёком 1830 году мой польский предок Владислав Яблоновский, будучи студентом Королевского Варшавского Университета, принял активное участие во втором польском восстании против Российского самодержавия.
Когда осенью 1831 года генерал Паскевич окончательно разгромил войска повстанцев и взял Варшаву, Владислав пытался укрыться в родном Вильно.
Но был схвачен, арестован и этапирован в Вятку, где тогда заседал военный суд по делам взбунтовавшихся поляков.
Учитывая юный возраст экстремиста, которому к тому времени едва исполнилось девятнадцать, и из уважения к дворянскому роду Яблоновских, студента не повесили и даже не сослали в Сибирь, как многих других бунтовщиков, а разжаловали в рядовые и отправили на Кавказ искупать вину перед государем императором. Командовал тогда Отдельным Кавказским корпусом барон Григорий Розен, один из активных участников подавления польского восстания.
Через несколько лет честной службы вышла Владиславу частичная амнистия.
Ему вернули офицерское звание и дворянский титул, оставив на государевой службе.
Году в 1844 или 1845, уже при Воронцове, в одной из схваток с черкесами получил он тяжёлое сабельное ранение.
И тогда ему разрешили выйти в отставку с выплатой небольшого, но достаточного для жизни, пенсиона. Владислав поселился в Тифлисе и ещё долго нуждался в лечении.
По сохранившемуся в семье преданию, кто-то порекомендовал ему обратиться к местной знахарке, грузинке или гречанке, которая быстро поставила отставного офицера на ноги, залечив ему раны травами. Тут и познакомился боевой офицер с дочкой знахарки - юной красавицей Марикой.
Девушка унаследовала от матери удивительные способности к врачеванию.
В свои девятнадцать лет, не имея специального медицинского образования, она прекрасно разбиралась в траволечении и других хитростях народного целительства.
Нисколько не боясь вайнахов и диких зверей, она одна уходила в горы в поисках нужных ей трав и кореньев. Вообще, Марика считала, что все растения и животные имеют для человека ту или иную пользу, но они же могут нанести и вред.
Всё было в пропорциях.
Владислав подружился с Марикой, а потом и влюбился.
Не обращая внимания на разницу в возрасте в 16 лет, он сделал ей предложение.
Свадьбу Владислав и Марика сыграли 1 августа 1847 года.
В начале семидесятых Владислав и Марика с дочерьми перебрались в быстро развивающийся промышленный Баку. И хотя жили они в достатке, Марика и здесь оставалась практикующей знахаркой, полагая, что данный ей от природы дар и полученные от матери знания должны приносить людям пользу.
Мало-помалу, весть о необычных способностях грузинки, жены русского офицера, быстро распространилась по городу.
Лечила Марика людей любых сословий и званий.
Самым знатным её клиентом стал Насер-ад-Дин, просвещённый иранский шах из рода Каджаров. А случилось их знакомство при следующих обстоятельствах.
В 1878 году шах, любитель искусств, географии и приключений, отправился в путешествие в Европу. Путь его лежал через Россию. Выехав из Тебриза, кортеж правителя Ирана проследовал через Нахичевань вдоль гор восточного Кавказа. В пути шах заболел. По одной из версий у него был сильнейший приступ малярии, которая досаждала ему с молодости, по другой, возникшие боли были результатом застарелой раны, полученной им в 1848 году во время борьбы за власть. Так или иначе, но по приезде в Баку шаху потребовалась срочная помощь. Тогда-то ему и рассказали про знаменитую грузинскую знахарку.
Марика шаху помогла, сняла приступы боли, да столь эффективно, что между правителем Ирана и знахаркой, которой к этому времени исполнилось пятьдесят, завязалась дружба, которая продлилась до 1896 гола, когда Насреддин-шах был убит религиозным фанатиком. Все эти восемнадцать лет Марика раз в один-два года посещала дворец шаха в Тебризе. Путь туда был неблизкий, порядка пятисот километров, и небезопасный. Поэтому шах специально за Марикой посылал казачий караул, в сопровождении которого экипаж Марики за несколько дней достигал дворца.
Встречали Марику во дворце, как волшебницу. Она проводила в Тебризе месяц, врачуя не только самого правителя Ирана, но и оказывая помощь его многочисленным жёнам и родственникам. Потом с щедрыми дарами и полученной оплатой под охраной тех же иранских казаков возвращалась она домой в Баку.
После убийства Насреддин-шаха власть в Иране перешла к его сыну Мозафереддин-шаху. Новый правитель хорошо знал Марику и относился к ней столь же почтительно, как и его отец. Поэтому бабушка Марика продолжала свои регулярные вояжи в иранский Тебриз до 1909 года.
Марика прожила девяносто лет, нянчила и вырастила свою внучку (мою бабушку) и дожила до февральской революции. Она покинула взбунтовавшийся мир, так и не застав вскоре начавшихся грабежей и экспроприации частной собственности.
В истории нашей семьи бабушка Марика занимала не менее заметное место, чем её легендарный мятежный и боевой супруг. Поэтому нет ничего удивительного в том, что хотя я никак не мог знать лично знахарку Марику, будучи разделён с ней несколькими десятками лет, но наслышан я был о ней с самого раннего детства.
Вот только ни единой фотографии её не сохранилось. Сгинули дореволюционные семейные альбомы в безжалостной топке гражданской войны, которая кровавыми красными, зелёными и белыми волнами прошлась по всему Кавказу.
