Наизнанку

Я влюблялась в поэтов, а после - марала бумагу,

Сочиняла судьбу — для себя (никогда — для других),

Научилась не лгать и сумела забыть эту мантру

Н чужом языке: liebedicliebedichliebedich.

Я пророчила в песнях, а после — сама проверяла,

Где есть истина (в споре, конечно, но чаще — в вине).

Головой пробивала преграды, но было ей мало!

Вот тогда был вторично придуман злосчастный Верлен.

Только прОклятым быть ему некем — ведь я не позволю —

Непотребная девка — не только в стихах — и в душе!

Мне и прОклятой быть, и проклЯтой, ведь вольному воля,

Ведь меня не вернуть — я ушла и не буду, mon cher,

Ничего объяснять. Будет столько ещё нелюбимых,

Что нелюбящих смысла однажды не станет считать.

Я в одном виновата — я быть не смогла херувимом

(впрочем, так и осталась —

Не друг,

Не жена

И не мать).

Я забыла о смерти — придумала несколько жизней.

Не учла одного: я в плену находилась у книг,

А они не вернули мне имя, эпоху, Отчизну

(впрочем, я ведь и это брала не однажды у них):

Я знакома и с шизофренией, и с орденом Храма...

Понимаю: такую любить — как идти на костёр.

Но клянусь: не пойдёшь — не оставил мне новых ты шрамов,

А которые были... забудь. Сам когда-то их стёр.

 

2011