Петрович загрустил еще с вечера. Как же так? Завтра – май, а тут дома сиди, нос на улицу не высунешь… Сколько он себя помнил, не было ни одного года без праздника, без демонстрации! И сирень под окном кистями вовсю машет-шуршит… Эээхх! Еще и Мишаня, как будто издеваясь, позвонил и пригласил на шашлычок, сказал – вкусный «сюприз» приготовил. И пошёл бы Петрович, да что Валюха скажет? Совсем свихнулась на этой дезинфекции: яйца, овощи, фрукты – всё сначала в тазике с водой выдержит, потом перемоет с мочалкой, и только потом в холодильник загружает. Ой, да ну его…

 

Нет, она, всё-таки, молодец – подсуетилась: холодца наварила, пирог с капустой сварганила, даже водочку в холодильник поставила. Знает, что праздник свой, родной. Может, все-таки подкатить с предложением от Мишани? Недалеко же идти, всего лишь на соседнюю улицу, за угол завернуть. У Мишани дом с огородом и беседкой в саду. Уже вон и редиска своя из земли торчит, лучок-чесночок на тарелку так и просятся! Да и ему, овдовевшему два года назад, совсем, поди, не весело жевать шашлык в одиночестве. А дружбе их скоро уже сороковник будет, с того самого дня, как Мишаня на Валюхиной сестре женился! И этого из жизни никак не вычеркнуть, тем более чужим вирусом.

– Коля, ну, сколько можно торчать на балконе? – раздался из комнаты голос Валентины, – поди-ка сюда, подмогни…

 

Петрович с сожалением покинул балкон. Через открытую дверь комнаты он увидел стремянку в прихожей и жену, стоящую на верхней ступеньке. Вернее, в дверном проёме была видна только её нижняя часть, от пояса… «А Валюха-то моя ещё ого-го! Вон какая ладная…» – подумал Петрович. Чуть прихрамывая, с признаками лёгкой одышки и бьющимся сердцем, он поспешил в прихожую и обхватил жену руками, прижав её к стремянке, а свою щёку к мягкому тёплому бедру.

– Сдурел что ли? – заорала та от неожиданности. – Не меня держи, старый, я вон флаги с антресоли никак не вытяну… Или ты праздновать с одними масками собираешься? Могу еще перчатки вместо шариков надуть!

– Флаги? – Петрович за своими страданиями совсем позабыл о них.

Два красных полотнища на коротких оструганных древках благополучно водрузили на балконе, где их тут же подхватил и развернул свежий ветер. Как-то сразу полегчало. Петрович уже и рот раскрыл, чтобы озвучить Мишанино предложение, но Валентина уже успела проскользнуть в открытую дверь, взывая на ходу к потерявшейся Колиной совести по поводу неубранной стремянки. «Лучше про Мишаню пока не заикаться», – подумал Петрович.

 

Уже улегшись в постель, Петрович полушёпотом осторожно начал:

– Валь, слышь, я спросить хотел. А что, если…

– Коля, всё завтра. Что-то устала сегодня, сил нет.

Валюха повернулась на бок и тихонько засопела.

 

***

Петровича разбудила песня. «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…» – вместе с телевизором во всё горло распевала Валюха.

– А, проснулся, тюлень? С Первомаем! Ну-ка, бегом – бриться, мыться, одеваться! Я уже всё собрала.

– Что собрала? Куда?

– Как это «куда»? Мишаня извёлся поди…

– А самоизоляция?

– Так мы ж на сто метров прогуляться! Как раз к нему дойти.

– А откуда ты…

– Да ладно тебе! У тебя ж со вчерашнего дня на лбу, как на транспоранте, три буквы М приклеено – Май, Мангал, Мишаня. Ты что, думаешь, я вправе разочаровывать далеко не самых чужих для меня мужчин?

На лице Петровича расплылась счастливая улыбка.

 

– Тем более мясо для шашлыка я сама выбирала, – тихо, себе под нос, добавила Валюха.

 

май 2020г