Капель

Небо правит натюрморт, небо хмурится. Солнца блик сквозь хмарь холодным подсвечником.

Зим художник не глумится, лишь чудится: потревожит душу изгнанным грешником.

Где судьбы гротеск, а девочка в шарфике год второй в окне на облако дымное

смотрит с грустью, понимая: не Африка – там принцессы не страдают ангиною.

Не болит, где тонко – рвётся, и кружит, но... Мама кофе варит, сладость на блюдечке.

«Не хандра-беда, мол, малость простужена – всё к капелям отойдёт. Верь мне, Людочка!»

За узорами стекла игры зайчиков, что подбросит в календарь солнце странное...

Люде десять и мечтает... «О мальчике? – мама охает и злится, – не рано ли?»

Я твержу ей: «Так принцессам положено: принц, карета, трон и туфли хрустальные.

И друзья ещё – факиры* с вельможами, дабы стали вечера карнавальными».

Люда помнит наизусть сказок истины, где за тёмным полотном злато кроется.

Мама прячет в шкаф больничные выписки – я-то знаю, где заклятья покоятся.

Мой дворец, как щит небес – белокаменный: в нём светло, свежо, жаль, жертвенно-холодно.

В день приходят ко дверям люди-ангелы, прячут крылья: «Ваша девочка сломлена.

В этой девочке – не жизнь, мы – не Боги ведь».

– Разве Богу невдомёк, сколько прожито?

Маг-смотритель зачитается в проповедь. Главный врач, присев, молчит настороженно,

не внимая мрачных лиц напряжению.

Подойди к окну – там край неба синего – ускользает ввысь назло притяжениям.

Врач прикажет: «Ваша девочка сильная!»

Знать бы чудо из чудес! Богу – Богово... И заветное желанье Хранящего:

где принцесса верит в сны сколь угодно, но… лишь вещами не живёт настоящими.

Верный паж мне, как "привет", шлёт послания: белых птиц и снежных гномов под окнами.

Верю: с силой соберусь.

Если встану я, то мы сможем их лепить вместе, скопами*.

Мама щурится, смеясь: «Что ж за рыцарь-то?

Сразу б руку предложил с сердцем пламенным!»

Мама-фея мир мой строит по принципу, чтоб мне жизнь была не сложной, но правильной.

Жизнь – февраль, в ней вата – белое с чёрными. В красках сердце расписное, реальное,

за окна проёмом, плотными шторами. Мир сверкает – тайный путь в зазеркалие.

Мать, как я, не верит страшным заклятиям, как и сказкам, впрочем, с верной удачею.

Где тревожны сны, не сложно б понять её: день светлей – в нём чудеса все оплачены.

– Подрастёшь – поймёшь, Свет мой.

Леди с шарфиком на зимы венец постарше. Погóдится:

расплетает косы март в белых бантиках, расплескав тепло ко дню Богородицы*.

Меткость стрел – причуд амура-шарманщика, как капель, к замкáм крадётся по краешку.

Объявление: «Не видели мальчика?

Он забыл вчера на лестничной... варежку».

* фокусник, заклинатель болезней

* см. в большом количестве

* Благовещенье

/ iiijiii В Конце Тоннеля. 2021 /