Век железа и пара

В век, когда понятия "слово" и "честь"

не утратили вес

шлялся по Земле, а зачем - бог весть,

беспокойный бес.

Сеял лебеду меж колосьев ржи,

соблазнял правителей призраком славы,

обещая новые рубежи,

честь средь королей.

Ветром рвал и путал снасти ветрил,

ссорил и дурил мировые державы.

Может сам не ведал он, что творил,

по натуре своей.

 

А царил над миром газетный лист

задавая тон.

И писал статьи скромный журналист

Пьер-Жозéф Прудо́н.

Он ниспровергал королей и закон,

и тряслись фундаменты и колонны

от горячих выдохов в унисон

паровых машин.

Пароходы вспенили воды рек,

встали горы угольных терриконов

и ручьями тек посеревший снег

с Альпийских вершин.

 

Может в шестеренках часов мировых

накопилась грязь

многим горечь слов чудаков двоих

по душе пришлась.

Комкались под жаром юных тел простынИ,

души вверх взлетали от полночный поллюций,

жертвенный огонь в душах бунтарей

жег до сладких мук.

Абсолютной власти последние дни

корчились в предчувствиях революций

и балансы банков росли быстрей

чем китайский бамбук.

 

Возгорался мир как соломы снопы.

Видно неспароста

У основы веры подгнили столпы

вскрылась нагота.

Век двадцатый призраком крался из тьмы.

Распахнулось небо для дерзких полетов.

Звали звезды к счастью: "Приди и возьми

хоть простак, хоть мудрец!"

А на смену ужасам оспы-чумы

приходили газы и пулеметы.

Люди оставались все так же людьми.

Хохотал Творец.

 

Но все так же с тяжких осенних туч

тек прозрачный сок,

А с барханов тёк, легок и сыпучь,

на ветру песок.

Как все все десять тысяч растаявших лет

пас пастух овец и костры согревали,

и рождались дети в полуночный час

и был сладок мёд.

Обещал всем людям надежду рассвет

что конец сегодня натупит едва ли.

Новый Искупитель придет не сейчас

Мир еще поживёт.