Долгая ночь
Ночь пожирает остатки дня.
Кровь по стенам. Дырка в обивке дивана из кожи.
Ночь пожирает остатки меня.
Когда это началось? Когда кончится?! Боже...
...
Я просыпаюсь. Голова откручивается. Лежу на полу.
В руке револьвер с полным барабаном.
За шторами небо вязнет в землю, как паук в смолу.
Ночь. Долгая ночь в компании зелёных обоев и грязных стаканов.
Я иду как пешка, по доске. Медленно, еле-еле.
Меня мутит, ведёт. Бросаю револьвер, сажусь в кресло перед камином.
Его не зажечь. Спички пропали, а дрова отсырели.
Плевать. Я смотрю на разбитый портсигар, который раньше блистал рубином.
Я забыл что-то важное, что-то давнее.
То, что поможет развеять эту долгую ночь.
Гнать себя в темноту беспамятством - для меня это уже мания.
Мания. Теперь меня не пугает срываемый с мяса скотч.
По крыше, по окнам стучат дождевые каплищи.
Частые, крупные. Как будто бьют прямо в виски, отбивая слова.
Кап. Кап. Кап-итан, там кап-кан! Там кап-ище.
Кап-итан! Поверните скорее! Там котлован!
И в этой жуткой громаде звуков, похожей на речь проповедника.
Раздался один дневной звук. Звук. Тук. Стук в дверь.
Грубый, далёкий. Так громила врывается в дом гнусавого сплетника.
Но и знакомый. "Ты ждал меня ещё днём. Просто забыл. Поверь."
Я встаю. Иду к двери и вдруг слышу хруст и взмахи крыльев.
Чучело совы мне вопит и кричит, стоя на полке над кроватью.
Оно всё побито, всё в грязи. Покрыто сажей и пылью.
"Ух-ух-ухходи от двери! Ухходи! Не смей! Не смей открывать её!
Слух-ух-уххай, слух-ух-уххай, жирдяй! Береги своё брю-ух-уххо!
Сиди дома. Не замечай беспорядка, заткни уши ватой!
Там ничего нет! Только ночь, дождь и разрух-ух-ухха!
Враньё - тепло и свобода. Правда - память и казематы!"
О чём ты говоришь чучело? Почему у меня револьвер? Почему мои пальцы на курке?
"Нет! Не так! Не почему а когда револьвер был на твоём виске?
Чего я не помню? Что ложь? Почему в квартире бардак?
Нет! Не так! Не почему бардак, а кто твой враг?"
Кто мой враг? Что за порванные портреты на моих стенах?
"Это мух-ух-ухоловы, когда ты мух-ух-ухха. Они нагоняют страх!"
Как мне спастись? Зачем они идут за мной?
- Глупец. Слух-ух-уххай меня. Пока здесь сух-ух-уххо, они останутся за стеной!
Вдруг воздух иссох и взорвался. Что я им сделал чучело?! Снова в дверь стук.
- Они ходят ночью под дождём в поисках света и живых-ых-ых рук.
Они видят свет. Затуши огонь, и всё! Они тебя не найдут.
Я уже иду, тушить свет, как вдруг горло сворачивает в жгут.
На каминной полке вырезаны моим почерком слова:
"Не туши огонь. Ни за что. Не туши. Прошу. Никогда."
Я медленно отхожу от камина к стене и замечаю краем глаза,
Как неотрывно и бешено следит за мной эта пернатая зараза.
Внезапно среди перьев я вижу не птицу, а чьё-то лицо, мерзкое как чага
Стянутая проволокой. Или как набухшая в водостоке бумага.
Я бегу к двери, не открываю, а вырываю с замком из стены!
Сыплются щепки. Слышится хруст, как будто жало выходит из кости.
Дождь гремит. Входят три силуэта. Ночь. Долгая ночь, когда явь слабее чем сны.
Когда к тебе приходят странные, нежданные гости.
Первый снимает свой капюшон. На нём элегантный костюм и дорогие часы.
Он это я. Только гладко выбритый. Красивее. И вроде моложе.
Даже капли на нём выглядят красиво. Как на листьях частички росы.
Мы с ним один человек. Но мы непохожи.
- Я это ты. Только я трудился в поте лица. Если надо, мог облака раздвинуть, оголить месяцы.
А ты забыл, что умён. Похоронил это. И упивался весельем и ленью.
Был как все. Говорил: "Это нормально! Всё будет! Всё успеется!"
И упустил всё. Ты не стал светилом, а только его тенью.
Он замолчал. Развернулся. Отошёл от меня в угол.
Я молчу. Трудно вдохнуть. И выдыхать тоже.
Ко мне подходит второй. Снимает шляпу. Он широкоплечий и смуглый.
Это я. С уверенными глазами и жутким шрамом на коже.
- Я был на войне. На страшной войне. Однажды мы дрались у переправы.
Меня схватили. Пытали. Я терпел. И был прав.
Несмотря ни на что. - Он взял себя за шею левой рукой, а по шраму провёл правой.
- Ну а ты испугался. Стал трусом. Ни разу в жизни оружие не держав.
Я разбит. Передо мной встаёт третий гость. Я её слушаю. Это всё что мне осталось.
Это тонкая, хрупкая девушка с острыми скулами, которая смотрит в душу. Мне хочется её обнять, защитить.
Но она отстраняется. - Папа. Привет. Я твоя дочь. Только я никогда не рождалась.
Просто ты никогда, никак, никого не смог полюбить.
Сова начинает летать по комнате, разбивает посуду и царапает мебель.
Эти трое уже уходят под ревущий и плачущий ливень.
Я пытаюсь их остановить. Но они уже вышли в море, которое мы называем небом.
Они уже вышли в ночь. Долгую ночь наедине с самим собой, когда ты сам себе противен.
Я хватаю револьвер, прижимаю его к голове,
Думая о всём, что упустил когда-то.
Я хочу дать кому-то обещание, зарок, завет.
Но уже поздно. Я хочу быть не человеком, а бесчувственным. Холодным. Расчётливым. Аппаратом.
Голова кружится. От жары всё плывёт и плавится.
Птица летает. Рушит порядок рифм. И смеётся! И скалится!
Я направлю револьвер не своей рукой, а чьей-то по ту сторону.
И стреляю в эту сову. Но это уже не сова. В этого ворона.
Каждый выстрел дёргает руку, как будто в неё вворачивают крюк.
Под мои крики и хохот ворона разлетается всё вокруг.
Осталось две пули. Руки трясутся. Первую сажаю в кожаный диван.
Но вторая летит точно, и на пол падает маленькая птица-великан.
Я подхожу к нему. Смотрю и в перьях вижу опять себя.
Он лежит и смеётся набухшими щеками, пол царапая и скребя.
- Знай! Я тот трус, глупец и мерзавец, который всё испортил, испоганил всё это!
Но ты. Ты не они и не я. А где-то посередине. Где-то на острие карандаша поэта.
Ты можешь сам выбрать: плыть на свет, к ним, или идти дорогой теней.
Но в каждом недовольном слове ты слышишь: Тебя медленно сносит ко мне!
И неважно кто победит: поборник добра или зла.
Время сильнее всех. Цикл совершится. Стрелка снова вниз поползла.
Я вцепляюсь в его швы, стараясь разорвать мерзкую рожу.
Но я не знаю успел ли. Падаю в обморок.
Последнее, что вижу - дырка в обивке дивана из кожи.
Я лежу. Ритм сердца восстанавливается вместе с рифмовкой.
И моя голова с грохотом падает на пол боеголовкой.
...
Голова откручивается. Лежу на полу.
Взгляд то фокусируется где-то, то разбегается.
За шторами небо вязнет в землю, как паук в смолу.
Ночь. Бесконечная ночь когда всё повторяется.
