Время скованных мраком лун

Он приходит к полуночи, белы веки его бледны,

Крылья сложены в кокон, запрятаны, как в печать.

Мы знакомы с рожденья. Мир нам виделся молодым.

Он о небе грустит: «Не летается по ночам…»

Говорит, что не помнит полёта, подолгу всегда молчит,

Укрывая мне плечи в огромный мохнатый плед.

Как-то странно, тревожно, но кажется мне, в ночи́,

Этот плед охранял бы от бремени, ярой бури вселенских бед.

В нём тепло и уютно, нам постель – колыбель судьбы,

Где чудачка-лунатик ловит звёзды простым сачком.

И холодные тучи с ветрами свиваются в гнёзд клубы,

Чтоб скрипящая вьюга не свирепствовала волчком.

Мать-зима не лукавит, где ж в ней спрятаться до весны?

Почему-то всегда разрешается спорами в феврале.

Проходи, не стесняйся, посетивший однажды чужие сны,

Мой навеки Небесный, Непридуманный Не человек.

Я тебе покажу клад историй: плод картин в ореолах янтарных мечт.

На одной мы сегодня свершились – построили звёздный рай.

Шар луны медным бликом скатился с небесных плеч –

Там, на тёмном безмолвье, возвысилась незаполненная дыра.

– Не грусти, я тебя научу по весне оживлять цветы.

Ты сказал, важно чувствовать, как в несжатых ладонях горит огонь,

Крылья бабочек – крылья зыбкие: тóнки, хрýпки от темноты.

Освети, отогрей, но руками, не смей, не тронь.

Время скованных мраком лун – не гибко, дюже тяжка земная суть.

Столько тщетных усилий, чтобы сдвинуть весь мир с оси.

Говоришь, дело в малом: не бойся-не бойся, лелей и будь!

И отныне у древнего царства большего не проси.

Видишь, павшие звёзды сгорают – есть убитая в них печаль,

Там, где теплится пристань к подножьям причаливших кораблей.

Он о небе грустит: «Не летается по ночам…»

Я молчу, я молчу...

я – рождённая на Земле.

/ iiijiii В Конце Тоннеля. 2021 /