Локдаун внёс свои коррективы в обычную жизнь людей. Кто-то противился этим двухнедельным изменениям, кто-то смирился. Вот и Женька не очень обрадовался закрытию уютной кафешки под офисом. А ведь как хорошо было в перерыв пойти, посидеть в углу за уютным столиком, похлебать горячий борщ с ароматными кусками телятины, почти как дома у мамы, вприкуску с тающей во рту чесночной пампушкой, а потом выпить терпкого узвара на отличных сухофруктах.

 

Во время локдауна кафешка работала только на вынос, но прованивать весь офис дымщимся борщом и чесночным духом Женька не решился. Ведь вампиры не любят запах чеснока, а этой братии там было ого-го.

 

Поэтому парень поплёлся в ближайший супермаркет, где вознамерился купить бутылку кефира и булочку с корицей. Благо, там тоже пекли отличную сдобу. А любимые женькины булочки получались такими, какие он едал в детстве. Ностальгический привет.

 

Быстрыми перебежками, спасаясь от доставучего мороза, который лез, казалось, во все интимные места, оставляя жгучие поцелуи на щеках и руках, Женька впрыгнул в здание супермаркета. А тот приветливо встретил парня улыбкой автоматических дверей, которые разъехались в стороны при появлении очередного посетителя.

 

В молочном отделе Женька быстро схватил бутылку нежирного кефира, а в пекарне его уже поджидала с пылу с жару нежная ароматная сдоба.

 

Вроде бы всё шло как всегда. Парень стоял на кассе, терпеливо ожидая своей очереди. Молодая девушка бойко обслуживала покупателей, энергично улыбаясь и предлагая то пакет, то пополнение мобильного.

 

Когда почти подошла Женькина очередь, он было полез уже за карточкой в визитницу, когда до слуха донеслось:

 

— Это топлёнка! — вещал грубый мужской голос, принадлежащий дюжему детине, который с остервенением что-то доказывал девушке за кассой.

 

— Простите, да, это топлёнка, но это вид печенья, а фирма другая, поэтому этот артикул дороже! — мило улыбаясь, ответила кассир.

 

— Да, говорю же тебе, всё правильно, коза ты драная! Подними свою жопу, пошли я тебе покажу, что это именно та топлёнка! — брутально продолжал диалог на повышенных тонах детина, дико вращая глазами.

 

— Я помню все коды на печенье. Это изделие другой фирмы! — пыталась сгладить зачинавшийся конфликт девушка.

 

— Да где же вас, таких недоразвитых шкур берут. Тупые соски. Мозгов нет, только ртом работать и умеете. Пошли, я тебя мордой ткну!

 

Девушка за кассой даже всхлипнула. Женька быстро оценил происходящее, секундой оглядел всё вокруг: охранник находился на другом конце кассовой зоны, помогая другому кассиру, стоящие в очереди прямо за ним мужчины безразлично изображали, что набирают жутко важные сообщения в телефонах, далее стоящая бабуля только безмолвно качала головой.

 

— Молодой человек, имейте уважение к женщине! — нахмурившись сказал Женька. — Она при исполнении своих служебных обязанностей. И Вам ничего не должна! Вы же не её командир! — пытался он смягчить юмором назревающий конфликт.

 

— Шо?! Шо ты, пидарок дрыщавый, вякнул?! А-ну, заткни хлебало, а то я тебе его сейчас порву. Будешь у меня Гуинпленом! — детина оскалился и поднял руку, замахиваясь.

 

И тут случилось то, чего Женька всегда опасался. Его страшный сон наяву. То, что он называл «красный экран смерти», «систем халтед» или «режим Терминатора». Перед глазами вставала кровавая пелена, рассудок уходил на задний план, сознание чеканило матрицы, программу, которую в него внедряли «У-Б-И-В-А-Т-Ь-!» или «Работа на поражение». Несколько лет упорных тренировок, когда тело становится машиной, а мозг затачивается на тупое выполнение приказов, с непротивлением воле командования. В своё время Женька воспротивился. И это почти стоило ему жизни. Но программа работала до сих пор, не желая выветриваться из покалеченного сознания.

 

Не успел он и глазом моргнуть — три удара сердца, один вдох — а наглый верзила уже лежал на полу, размазывая кровь по лицу, поминая при этом всех святых во всяких обсценных выражениях.

 

Для Женьки эти моменты происходили как в замедленной съёмке, будто кто-то включил режим слоу-мо. Он медленно сполз по транспортёру на корточки, с ужасом глядя на валявшегося на полу человека. Перед глазами поплыли кадры, возвращающие его в ад: вспышки, свист, дикая вонь, кровь, металлический привкус во рту, сладковатый запах палёной плоти, крики… Женька зажмурился, подавляя дикое желание закричать. Закричать так, чтобы эта реальность лопнула, чтобы он мог вывалиться из неё и больше не мучиться.

 

Парень был близок к истерике, но в реальности прошло не больше минуты. Окрик охранника, подоспевшего на шум, вывел из зависшего состояния:

 

— Что тут уже такое? Ну ни на секунду нельзя отвернутся!

 

— Да вот, — девушка-кассир кивнула на поднимающегося и зажимающего нос верзилу, — стал мне хамить, вот чуть парня не ударил. Но получил сдачи!

 

— Что ты, коза драная, несёшь, — процедил, гундося, детина, — этот пидар влез не в свой разговор и ударил меня ни за что.

 

— Мужчина, следите за лексиконом. Сейчас вызовем полицию! Разберемся!

 

— Ты, придурок, скорую мне вызови! — не унимался верзила.

 

— И скорую тоже вызовем!

 

Подоспевшие на помощь охранники повели Женьку и детину в специальную комнату, неподалёку от касс, как раз для таких случаев, где все вместе стали ждать приезда служб.

 

Женьку трясло и колотило. Он не поднимал глаз. Ему казалось, будто он совершил что-то ужасное, а не просто разбил нос хаму.

 

Пока ждали приезда скорой, Женька молился: «Господи, пожалуйста, пусть у этого человека всё будет хорошо. Пусть это будет просто разбитый нос, а не нос сломанный или ещё что похуже…»

 

Скорая и полиция приехали почти одновременно. Пока врачи осматривали потерпевшего, полиция и начальник охраны пересматривали записи с камеры.

 

— Фигась! Техничный удар! Прямо по учебнику! — хохотнул один из стражей правопорядка.

 

 

 

— Ну, однозначно видно, что парень защищался! — сказал другой полицейский.

 

— Ладно! В участке разберёмся. Что там? — ещё один полицейский обратился к врачам.

 

— Ничего серьёзного! До свадьбы заживёт! — ответил фельдшер скорой помощи. — Ничего страшного нет! Подозрений на сотрясение тоже нет!

 

Он встал и захлопнул ящик с инструментами.

 

— При желании можете обратиться к семейному доктору, чтобы он направил Вас на обследование! Но я пока не вижу в этом необходимости! Не болейте! Всего доброго!

 

Бригада скорой быстро покинула помещение.

 

У Женьки отлегло от сердца. «Спасибо Богу, ничего серьёзного нет».

 

Полицейский кивнул ему следовать за ними, и тот с опущенной головой проследовал вон из комнаты.

 

Хотя в участке и состоялась банальная процедура заполнения чисто бюрократических протоколов, после чего и Женьку, и детину отпустили восвояси, на душе у парня было тяжело. Его трясло всю оставшуюся половину дня. Он никак не мог отделаться от мысли, а что если бы не обошлось, если это был не просто разбитый нос…

 

Ведь невыносимо каждый раз, который приходит нежданно-негаданно. Жить до конца жизни как на пороховой бочке…