А ночью было круто...

Луну тошнило будто — глазела втихаря.

А ночью было круто у стен монастыря.

Не лаяли монахи, не причащались псы.

Ты славная деваха. Зачем тебе усы?..

Сводило дрожью пятки, ты открывала рот.

И бабочки в припадках терзали твой живот.

Назойливые руки нащупали тепло.

Ты расстегнула брюки — простое ремесло!

А дальше было больно и холодно внутри.

На главной колокольне весь колокол в крови.

Стреляли без прицела, зажмурив третий глаз.

… твоё большое тело не защитило нас.

 

Луну тошнило будто, густая прела хмарь.

От Божьего приюта откинулся звонарь.

Сначала нам — по пуле, попули нам надрав.

А после — тёплым дулом себе в лицо: пиф-паф…

Кому какое дело до трупа звонаря?

Твоё большое тело упало на меня.

И трогало за ляхи, и лезли в нос усы.

Залаяли монахи, перекрестились псы.

Безумие морали: вздымая к небу бровь,

Приспешники венчали порочную любовь.