На брюхе

Не поднялся к вершине, так нечего начинать...

 

Эвересты доступны кому-то, кто посильнее,

Кто готов хоть на брюхе, но штурмом свое забрать,

Даже если душа промерзла и индевеет,

Даже если не держат ноги, и каждый шаг

Кислород из простывших легких наружу давит,

Даже если под горным ветром ты слаб и наг,

Цепенеешь, испуган льдистой, голодной далью…

 

Из меня альпинист негодный.

Зачем тащусь

По тропе заскорузлой за тощим усталым шерпом?

И снегов нехороший, насмешливо-злой прищур

Не сулит ничего.

С телом дух карабином сцеплен

Да несет вон туда – к неприступности белых гряд,

Молчаливой бескрайности к солнцу взлетевших пиков.

 

Не дойду. Не долезу. Не выдержу – гиблый ряд

Однородных сказуемых.

Крик уподоблен писку –

Всё! Сорвался.

И армию тихих заблудших душ

Пополняю – пугать завыванием новых смелых.

Как же близко была вершина!

 

Какая чушь...

Разве мог я, трусливый, жалкий, как будто мелом

Перекрасить судьбу, переделать себя, понять:

Восхождение разве чудом дарует крылья

Тем, кто ползать рожден, на небо, трясясь, пенять,

Догнивая в своем неведеньи и бессильи?

 

Снег нечаянно теплый, кажется, что теперь

Я бы смог.

Это ветер наивно нашепчет в ухо.

 

Небо рядом: вот только выпрямись и поверь...

Получается – вниз.

От вершины своей.

На брюхе.