Стая
В сумерках на остывший бетон выходит стая,
Глухие развалины и подворотни оставив.
Голод и жажда сквозь плотнеющий мрак
Ведут стаю бешеных собак.
Они ступают, тяжело, натужно не в такт
Когти на лапах врастают, гноятся, горят.
Их тела покрывают плеши, как капли кофе на газете.
И сама стая как одна плешь на брюхе планеты.
В тающем воздухе слышен далёкий гул.
Псы его не слышат, только чувствуют, что воздух по-другому подул.
Псы щерят пасть, шерсть топорщится
И встаёт на них бурой, мёртвой рощицей.
По дороге к ним едет смерть, с дряблыми колёсами, смятым бампером.
Водитель работал то ли ветеринаром, то ли траппером.
Он знает как сделать так, чтобы его не разорвали в клочья.
Не он а псы должны умереть этой ночью.
Псы плохо видят, мышцы в ногах слабеют.
Закат предпоследним отблеском алеет.
Клокочет жизнь в загнивших собачьих клетках,
Пульс по телу идёт, как шорох в ветках.
Они бросаются, но не чтобы выжить.
Они просто хотят рвать и ненавидеть.
А может для них это бойня умереть будет хорошим поводом.
Им надоело жить в мире без ласки и дышать спёртым воздухом.
Тактика стрелка предельно проста:
Пуля заходит в лоб, выходит в основании хвоста.
Так свинец идёт, прорывая кожу, сочащуюся гноем
И красные лёгкие, заполненные зноем.
Вот и всё. Стаю перестрелял пока догорала сигарета.
Надел перчатки. Оттащил к машине вонючее "это",
Загрузил собак в мешки, потом в фургон,
Захлопнул дверь и медленно поехал под уклон.
В этой бойне у одной молодой собаки
Большой живот болтался всё сильней после каждой атаки.
И в крови, умирая эта собака щенят родила.
Водитель их не забрал, здоровые - не его дела.
И вправду, щенята казалось здоровые.
Двое серых, один пятнистый, будто корова.
Чистые бока, холодные влажные носы.
Но скоро из них вырастут самые бешеные псы.
Эти трое соберут новую бо́льшую стаю.
Они будут жить, грызть, страдания умножая
Они будут вместе. Изуродованные не эболой.
А чужой ненавистью, горячей, гнойной злобой.
