Первое знакомство

В этой уральской деревеньке раньше жили только староверы, перешедшие когда-то через Урал-батюшку из европейской части России в укромное место, подальше от цивилизации, подальше от людей, подверженных людским проказам, подальше от преследующих соблазнов.

Деревенька в одну улицу тянулась параллельно небольшой речушки, вдоль ее берега. Речка шириной в десять – двадцать метров с омутами и перекатами, временами светлой, как слеза водой, а временами, мутной после дождя серой брагой, была спокойной с низкими берегами и широкой долиной, переходящей в холмы и косогоры, с крутыми склонами, разрезанными оврагами и буераками.

Сейчас в деревне было многолюдно: приехали новые рабочие, появились мотоциклы, машины, трактора, другая незнакомая техника. По улице постоянно мотались, то люди, то конные повозки, а когда-то и большие трактора и машины, от которых трясло старые дома. Деревеньку с трех сторон окружили нефтяные вышки, которые и днями и ночами гудели, шуршали, вздыхали, визжали и светились, как работающие в напряжении люди. Нефтяники, беспокойный народ, не знали отдыха ни днем, ни ночью.

Дома на улице стояли редко, на большом расстоянии друг от друга, все добротные, высокие в полтора, два этажа, с крышами из теса, которые, как правило, соединялись с крышами всех хозяйственных построек и позволяли в любую погоду выполнять необходимые работы по уходу за скотом. Первый или полуподвальной этаж, служил для хранения продуктов питания, использовался как омшаник, помещение для зимовки пчел в ульях; второй этаж был для жилья, с высокой, крутой, с закрытыми стенами и навесом, уличной лестницей.

В одном из таких домов на краю деревни жил мальчишка. Он с любопытством смотрел из окна на окружающую местность и, по мере своего взросления, все дальше и дальше уходил от своего дома, расширяя свое жизненное пространство.

Он был предоставлен самому себе: отца не помнил, мать была постоянно на работе, дед занимался колхозом, а бабушка обширным хозяйством. Сначала своим отцом мальчишка считал брата матери, который только что вернулся в деревню со службу: он не давал ему прохода, цеплялся за него и требовал к себе внимания. Тогда мать рассказала мальчишке, что его отца забрали в милицию и увезли на несколько лет и, отец вернется, когда он пойдет в школу.

После этого мальчишка начал уходил все дальше и дальше от дома, искать для себя любимое место, на встречу к отцу, ближе к нему, ближе к своим мечтам.

Однажды утром, как обычно, проснувшись, он надел свои черные в полоску трусы-штаны с наплечными лямочками и карманом на груди, залез на стул, стоящий около умывальника, умылся, вытерся, соскочил и побежал за занавеску, в угол комнаты. Здесь, на небольшом деревянном столике всегда для него стояла алюминиевая кружка с молоком, рядом лежала горбушку хлеба. Стоя на ногах и торопясь, выпил молоко, откусил хлеба; оставшуюся часть горбушки спрятал в карман на груди и побежал на улицу.

Солнце светило ярко. Припекало. Июньское лето набирало силу, зелень окружила дорожки в неприбранном дворе, крапива цепляла мальчишку за голые ноги и руки, под ногами ржавая глинистая земля, местами скользкая, требовала осторожности, но он не обращал на это внимание. Он торопился. Сегодня у него дальний переход, сегодня он свободный: старшая сестра где-то с бабушкой, мать допоздна будет на работе, а дед уехал в дальнюю бригаду.

Мальчишка бежал босиком, легкий и счастливый: сандалии не нашел, а так даже удобнее. Подхватив прутик, он устремился за пределы деревни, граница которой незримо была очерчена природой и людьми. Бежал долго, сначала по пыльной рыжей дороге, потом свернул в сторону от дороги и речки, по косогору выбрался на самую вершину. Остановился, посмотрел сверху во все стороны, на синее безоблачное небо и, выбрав, по каким-то только ему ведомым признакам направление, кинулся туда, вниз, бегом, еле успевая переставлять свои детские ноги. Как колесо скатился вниз, притормозил, еще один рывок, еще и еще….

Внезапно мальчишка почувствовал, что он на месте, дальше катиться не куда, а он находится на самом низу зеленой воронки, Как здорово здесь! Да, он нашел свое место. Опустившись на землю, глубоко вздохнул от удовольствия: земля дышала жаром, как зимой на полатях у печки. Лег на спину, закинув ногу на ногу, и лежал на солнце, зажмурившись, наслаждаясь теплом и тишиной.

Открыл глаза. Взгляд его проник в самую синь неба, в бесконечность. Он вдруг увидел себя сверху, беззаботного, маленького, белоголового, растрепанного, босого, лежащего спиной на зеленной траве сорванца, болтающего ногой. Увидел сверху холмы, косогоры, овраги, речушку и деревеньку, зажатую холмами, нефтяные вышки, дороги. Это продолжалось долго… или мгновение.

Он огляделся, из его воронки солнца уже не было видно. Приподнялся, съел остатки горбушки хлеба и отправился домой. Подниматься вверх было тяжело, он часто останавливался на очередном переходе на очередной подъем, отдыхал, вздыхал и шагал дальше. Темнота уже наваливалась со всех сторон, когда он вышел на верхнюю точку косогора и, вдали, внизу, увидел редкие деревенские огоньки. Теперь надо было просто спуститься вниз, все подъемы и неровности закончились. Он вышел на дорогу, и устало побрел домой.

Дома, увидев мальчишку, все вдруг всполошились, вспомнив, что он не встречался им весь день. Стали тормошить, расспрашивать, рассматривать его ноги, кое-где сбитые, где-то поцарапанные колючками и крапивой. Он же уставший и сонный рассказывал, что был очень далеко, но все видел сверку: и себя, и деревню, и машины, и людей.

Подошел дед, погладил по голове:

- Это Душа знакомилась с тобой. Теперь Она увидела свой дом, будет беречь тебя, а ты береги Ее.