52 Фокус
Мы наряжаем с мамой ёлку. Она достаёт из коробочки с новогодними игрушками шары и подаёт их мне по одному.
- Осторожно, - говорит мама, - стекло хрупкое, не урони. Большие шары нужно вешать на внешней стороне и повыше, что бы видна была красота наряда, а маленькими игрушки можно сзади украсить ёлку или в самом низу.
Я стою на стулочке, принимаю по одной игрушке и развешиваю их то там, то тут, что-бы было красиво. В завершении вешаем на ёлку дождик и наша красавица готова к празднику.
- Как здорово, какие мы с тобой, Серый, молодцы, прямо фокусники.
Мама любуется на ёлку и говорит, что бы я когда выросту и у меня будут свои дети, то чтобы обязательно покупал живую ёлку и вместе с ними наряжал её.
- Это будет для вас настоящее чудо и праздник!
Я соглашаюсь и говорю словами из сказки про старика Хотабыча:
- Слушаю и повинуюсь!
Мы с мамой смеёмся!
- Хочешь, покажу фокус? Вмешивается в разговор папа.
- Ага, - отвечаю восторженно я и жду с нетерпением фокус.
Папа берет кусочек плотного картона помещает его между двумя табуретками так, чтобы под картоном оставалось свободное, пустое место. Ставит на картон небольшой шуруп, шляпкой вниз, произносит волшебное слово "Ахалай - махалай"
Я его поправлю и говорю, что правильнее произносить "трах - тибидох - тибидох" и вырвать волос из бороды. Но у папы нет бороды, по этому я соглашаюсь на "Ахалай - махалай"
- Теперь смотри, - продолжает он и указывает на шуруп пальцем.
Шуруп какое-то время стоит неподвижно. Я смотрю весь во внимании, затаив дахание, папа тоже смотрит то на шуруп, то на меня, подмигивает мне, но ничего не происходит.
- Ах, да, совсем забыл, - говорит он, - нужно ведь в него вдохнуть жизнь.
Папа становится на коленки и дует на шурупчик, сначала немножко, потом сильнее и ещё сильнее, немножко посвистывая. Надувает щеки и дует как мне кажется со всей папыной силы. Шурупчик немножко вибрирует, затем сходит со своего места и едет по картонке к самому её краю. Я улыбаюсь потому, что думаю что папа сдунул шурупчик с места, вот он и поехал.
- Смотри, смотри, - говорит папа, видя что я теряю интерес к фокусу.
На моё удивление шурупчик разворачивается у края картонки сделав замысловатую петлю, и едет назад в свою исходную точку.
За угол дома выходить нельзя, потому что там сдувает с ног. Мной было подмечено, что если на улице минус пять- десять градусов, ветер словно сердится и дует со всех своих ветровых щёк да с таким ужасным завыванием: ууууу-ууу, вууу-ввы. Зимой в этом месте очень холодно. Я представляю, что наш дом застрял во льдах и вперёд ни-ни. Тем более дальше плыть ему запретили сами жильцы, залив около его подъезда каток, тем самым сковав его движение до самой весны. Когда дует ветер, а на улице всего минус десять, ощущение на все минус сорок! Хотя у нас такой температуры не бывает - минус сорок. Максимум минус двадцать пять! Тогда говорят уроки отменяют и сидеть можно дома. Но уроки никогда не отменяют потому что такой температуры не бывает. А вот ближе к двадцати запросто! Но вот что удивительно, когда минус двадцать ветер мёрзнет и перестаёт злится и сбивать с ног за углом дома, а лезет в подвал к кошкам, там греется на трубах, отколупывая на них деревянные чопики и устраивая свищи, и там гуляет от души, пугая тем самым ничего не подозревающих животных. Проходишь, бывает, за домом мимо такого окошка, а он там уууу-уууу, уууу-уууу, гуляет, значит, за то на улице в это время, когда ветер прячется по подвалам да чердакам, красота, снег искрится и совсем не холодно, на солнышке даже тепло бывает. По мне лучше холоднее да уютнее, чем теплее да с ветром, но вывод такой! Ветер холода боится.
Папа наклоняется к шурупчику и снова на него дует. Шурупчик вздрагивает словно от холода, нехотя шевелится и потихоньку едет по картоне словно скользит по льду. Я представляю, что шурупчик - это я.
Я бегу за домом, воображая, что это какой-то туннель со сталактитами - балконами нависшими прямо надо мной, которые пытаются меня в игре поймать, так как для них я сталагмит. И если меня словят, то непременно мы срастёмся в одну большую сосульку.
- Хочешь, теперь ты подуть, - предлагает папа и кивает головой на шуруп.
Я соглашаюсь, набираю полные груди воздуха, надуваю щеки и дую со всей силы. Шурупчик падает, катится и улетает под стул. Я смотрю удивлённый на папу, папа, смеясь на меня.
- Ну, ну, - улыбается он, - не так сильно, во всяком деле должна быть умеренность. Поднимает шуруп и ставит шляпкой вниз на картонку.
- Итак, повторим?
Я киваю головой и немножко дую на шурупчик. Он сходит с места и едет, делает круг и возвращается в исходную точку.
- Папа, но как, как это возможно?
- А вот смотри, и он достаёт из под картонки магнитик придерживая его двумя пальцами. Затем заводит снова под картонку магнитик и шурупчик начинает ехать!
- А можно я!
- Конечно, - и папа оставляет меня с новой игрушкой.
Вечером на катке, научившись более менее держаться на ногах и ехать не падая, мне вдруг представилось, а что если я тоже своего рода шурупчик, а кто-то меня держит магнитиком и я еду, еду, еду, радуясь и веря всем сердцем этому фокусу!
