Притча об Уильяме Блейке

Где-то между тропиками Рака и Козерога

Уильям Блейк хоронил своих мертвецов и придумывал Бога,

а жизнь его брела следом, как жертва цугцванга,

под омуты и водопады от Нила Янга.

 

Боги смеялись, грядущее пёрло свиньёй да к свиньям,

в синем льду небес полыньями зыбилась бездна.

Уильям Блейк думал: если глаза поднимем,

увидим лишь небо, что в принципе бесполезно.

 

Поэтому лучше будем смотреть под ноги,

ведь полыньи бездны под ногами гораздо опасней.

Будем плести из человеческих слов пироги

и наизусть забывать Экклезиаста басни.

 

Уильям Блейк когда-то умер, как ангел,

а вот бредёт, бормочет, стреляет, хоронит.

И жизнь отступает от правил на правом фланге,

И кто-то на левом ступает на плот хароний.

 

Одни зовут его Эа, другие зовут его Энки,

и нас танцуют от печки и доводят до стенки,

по вечерам наши души сбиваются в стаи,

а по ночам пулевые в кирпичах зарастают.

 

И печкам плохо, и стенкам кирпичным плохо.

Ты слышишь, как в нас легко задохнулась эпоха.

И, схоронив своих мертвецов (да как же их много!),

Уильям Блейк встал к стене, не придумав Бога.

 

Где-то между тропиками Бога и Козерога

тело Уильяма Блейка несёт пирога.

И мы в немыслимый раз бредём на запад от рая,

своих прошлых следов, как водится, не замечая.