Город...
Город звал… Молча звал уходящего в белые сны…
С сединой на висках и алмазами капель дождя,
На ладонях пришедшей, слегка запоздавшей весны…
Словно жертву себе, словно жертву по имени… Я…
Город в спячке лежал, как подраненный в осень медведь
Город видел себя одного в многоцветии глаз…
Было время, мечтал оторваться от грязи, и даже взлететь…
Не дано… ни в былом, ни в грядущем, ни даже… сейчас
Город видел Богов… но не видел за ними людей…
Люди видели Город, но в нем позабыли Богов…
И оставшись пристанищем самовлюбленных теней,
Он оброс звоном ржавчины их же цепей и оков…
Город помнил все сны про чуму, Город знал о войне…
Город плетью свистел, бабьим воем бил в колокола…
И ожогами слез из бойниц на кирпичной стене
Проливалась кипящая черная желчь – смола…
Сколько снов ты увидел и сколько еще впереди…
Сколько ты растоптал сапогами гербов и знамен…
По колено в горючих слезах и по локоть в крови,
Сколько вер ты сменил и от скольких отрекся имен?..
Ты печален и тих этой ночью Плакучих Небес…
Я ушел, но оставил открытую дверь за собой…
Ты кого-то еще приютишь и оставишь себе
И в тебе растворится еще один глупый изгой…
Мрачным идолом и миллионным каскадом огней
Я оставил тебя за спиной, не любя, не скорбя…
Ты забрал свою жертву, и вместе забудем о ней...
Непокорную, странную жертву по имени… Я…
