По случаю выходных сын Павел с семейством собрались ко мне в гости. Угощать мне их было нечем, и я предложил встретиться возле продуктового супермаркета «АТАК», оккупировавшего бывший дом культуры глухонемых «Звезда», и на их вкус, но по моим средствам запастись там съестным и горячительным. На «стрелку» явились только он сам, его жена Юлия (ну, если уж быть педантично точным, Иулиания) и мелкий, сиречь восьмилетний Арсений (в те поры полный балбес, но балбес чрезвычайно ласковый). Старшая внука решила вояж к деду проигнорить и затусить возле дома в микрорайоне Кузнечиха-II с другими подростками, более любезными её сердцу, чем скучная компания надоевших нравоучениями родителей и деда с прабабкой. Что ей и позволили, опять же не без наставлений и предостережений.

 

Минут через сорок выходим из магазина, затарившись всем необходимым провиантом и сообразным сему количеством хмельного зелья, а вкупе и всякими совершенно избыточными, но возбудившими праздничный интерес и неконтролируемые покупательские рефлексы деликатесами, и созерцаем неожиданную картину. Из припарковавшегося автомобиля выгружается наша 15-тилетняя Ксюша, а с ней какой-то хлыщ годов 18-20-ти, приятной, но крайне субтильной наружности, и нас они совершенно опрометчиво не замечают. Не избавляясь от объемистой поклажи, энергично подваливаем к самую малость растерявшейся парочке и этак ласково, приветливо, но по возможности зловеще, здороваемся.

 

Взятые с поличным инфантилы чуть смущенно топчутся возле авто, мы выдерживаем театральную паузу, и только когда ощущение неловкости начинает обретать осязаемую плотность, Павел приступает к допросу с пристрастием:

– Я же тебя спрашивал, где ты будешь гулять, что ты мне ответила?

 

Задрав чуть ли не к затылку красиво очерченные брови и невинно распахнув серые оленьи глаза, загримированная под взрослую даму отроковица прощебетала, сжимая щедро накрашенные темной помадой губы в куриную попку:

– Ну-у, типа, не знаю, где-нибудь около дома, – и жеманно склонила беспечальную головку набок.

– Отсюда до дома семь остановок на автобусе, ты уверена, что это всё ещё “около дома”? – продолжает следователь, и глаза задержанной опускаются долу.

 

А парень невозмутимо спокоен, это же next generation, поколение даже не «pepsi», а «postpepsi», он бы, пожалуй, и с Путиным на «ты» заговорил. Павел глянул на него оценивающе, чуть помедлил и, указывая на дочь, спрашивает:

– Знаешь, кто это?

Мóлодец, не моргнув глазом и без запинки, ответствует:

– Знаю, Ксюша.

На что Павел, подняв к небу отчий перст, внушительно и по слогам провещал:

– Нет, мил человек, ошибаешься, это – ма-ло-лет-ка!

Мил человек слегка дернул правым плечиком вверх, в сторону одноименного уха и, не теряя безмятежного вида, промолчал.

 

Павел продолжил блиц-тестирование:

– Учишься, работаешь?

– Учусь.

– Где?

– В Универе.

– А знаешь, где я работаю?

– Где? – не пытаясь имитировать интерес, и даже чуть приосенившись скукой, поддержал общение парень.

– А напротив вашего ВУЗа, в тюрьме! – акцентируя последнее слово, закончил беседу Павел, – Вот, и познакомились.

 

В глазах незадачливого ухажёра забрезжило понимание, переходящее в нечто, напоминающее тревогу.

* * *

Через три достаточно бурных по эмоциональному градусу общения года, пережив серию трагических разрывов и окончательных расставаний, решительных объяснений, раскаяний, последних шансов и пламенных воссоединений, Ксения (вопреки моим тайным надеждам на отставку незрелого кандидата) достигла вожделенного совершеннолетия с прежним любовным пылом и перебралась на ПМЖ к своему избраннику, всё ещё студенту Универа Алексею. Нам же теперь остается только гадать, уважал Лёха весь этот срок Уголовный Кодекс, или таки тюрьма по нему втайне плакала. Похоже, у последнего варианта вероятность на много больше.

 

(редакция 19.11.22)