Это случилось в музее Дарвина. В день «открытых дверей».

Я вообще люблю Дарвиновский. За особую ауру. За то, что он хранит дух своего прародителя – Британского музея. И всё же, если бы не повод и не внутренний ребёнок, охочий до подарков и приключений, вряд ли меня занесло туда в очередной раз.

В тот день в музее работала выставка бабочек. За стеклянной витриной в искусственном тропическом рае порхали редкостные экземпляры отряда чешуекрылых...

И вдруг время застыло. Как и я.

Может, мне грезились мезозойская эра, тропа из рассказа Брэдбери и первые раскаты грома.

Может, представлялось, как эти хрупкие беззащитные создания перелетают через океан. Гордые и свободные...

Чары прервал энтомолог, отвечающий за выставку. Он протянул мне крупную бабочку.

То ли мёртвую, то ли спящую.

Обычно яркая пыльца исчезает с крылышек красавиц вместе с дыханием жизни. Будто эти пёстрые цвета, этот роскошный наряд - и есть сама их душа.

Но подаренная мне бабочка осталась прекрасной и за чертой бытия.

Иногда даже смерть пасует перед силой и величием красоты.