Пьер де Ронсар /16 век/. О поэзии. Элегия./с франц./
Гревен, искусным можно в каждом деле стать.
Трудом прилежным совершенство обретать
Дано оратору, хирургу, адвокату
В искусствах разных их, софисту, дипломату,
Тому, кто исчисляет точный ход планет.
Добьется многого любой, но не поэт.
В обители земной была и будет Муза
Ущербной. Для нее язык людей – обуза.
Не вправе человек надеяться на честь
Сравниться с Божеством. Свиньей в сад Бога лезть?
Достойный слышать брань или мычанье хлева,
Не властен в стих внести звук райского напева
И зовы горних труб. Поэта дар – лучи.
Подобен он огню, летящему в ночи:
Осветит сонный луг, сверкнет в воде потока,
Над чащею лесной взлетит . По воле рока
То скачет, то скользит, разбрызгивая свет
В ночную темноту, слепящих искр букет.
Народ пугается, предчуствуя беду,
С дрожащим сердцем дивную звезду
Расматривает. Та, умчав, бледнеет
И исчезает. След огня темнеет.
Он, улетающий, и в самый благодатный
Край не вернется больше, путь презрев обратный.
Вот здесь был только и уже летит в другую местность,
За горы, озарив сиянием окрестность.
Никто – ни римлянин, ни иудей, ни грек
Не получили всей Поэзии. В наш век
Ее увидели Германия, французы.
И англичане не бегут теперь от Музы,
Когда над ними та изволит пролететь,
Чтобы к застолью избранных успеть
И там придать янтарный вид вину сонета.
Увы, свет скоро гаснет. Воссияет где-то
Вдали другим. Избранник может быть любым –
Не знатным, бедным, бледным и слепым.
Что до меня, Гревен, то если я известен
И даже чересчур – урон бы был уместен
В хвалах, - то эта честь далась мне не за су*.
Дороже. За нее я тяжкий крест несу.
Не знаю, может кто иной судьбой доволен,
Я мучаюсь. Мой стих меня томит. Я болен.
Мечусь. Легко тому, кому дал славу гроб:
Лежит себе без чувств!..Я ж тру горящий лоб,
Не находя мечте и горю выражения.
Мне хочется вскочить от напряжения.
Ленив и неумел, Бодрюсь, но не могу
Снять тяжести с души, как раб ярма. Угу,
Гревен. Хотя упрям и часто беззастенчив.
Бываю и жесток. А впрочем, переменчив:
Нередко грустно мне, но и смеюсь, довольный.
Неряшлив, неучтив, капризен. Своевольный.
Но короля боюсь. И бога. Чту закон.
Довольно-таки добр. Не веселит дух стон
Поверженных врагов. Таким рожден, пожалуй.
Я думаю, что схож с собратьями. Конь чалый.
Удел мой изменить могла бы Каллиопа,
Мать муз, устроив так дела, чтобы Европа
Гордиться стала мной, как лучшим из творцов
Поэм эпических, величия отцов
И славы дедов воспевателем достойным,
Дала б зарубцеваться язвам гнойным.
Мечты. Я не Гомер. Смирись, полупоэт!
В искусстве дивном том не одержать побед.
Два вида творчества возникли на горе,
Где жили музы, бриллианты в серебре
Лир Феба. Первое – занятье для холодных
Творцов стихов-поделок, превосходных
Версификаторов, готовых без нужды
Сплетенья мерных строк укладывать в ряды
Строф-дров от имени Поэзии творящей,
Пронзительной и многоговорящей.
Стихи рифмотворцов – неблагодарный труд.
Их прочитав, тотчас забвенью предадут.
Феб не пометит огненным стрекалом
Лоб борзописца, шествуя по скалам.
Как подмастерье, он далек от мастерства,
Бессилен в верной передаче естества
В портрете. Только переводит краску.
Малюет рожи и заслужит лишь острастку.
Второй вид творчества искусством величать
Пристало. Стихи будут отличать
Полет фантазии и трепетная страсть,
Лучи чар Божества. В круг избранных попасть
Непросто. Четверо их. Пятеро – от силы.
Сыны Эллады. Они тайны душ вносили
В свои создания под флером небылиц,
Чтобы вульгарный люд не понял их вещиц
Диковинных: тот может стать опасен,
Кто приобщился к сокровенной сути басен
И негодяй притом, презрителен и зол.
Злу – оскорбление божественный глагол.
В одежду мифа откровения о Боге,
Увы, облачены. Астрологов тревоги
Сокрыты также от неискушенных глаз.
Ладонь избранника Феб волен каждый час
Колоть и жечь стрекалом. Бог идет на это.
Восторг и муки агнцев – вот судьба поэтов
С пометой Божества. Их ноги – плоть земная,
Душа же – как скрижаль земле чужая.
Как бесприютные лунатики, они
Блуждают по лугам и по лесам все дни.
Народ, решивший, что скитальцы – дуралеи,
Неласков с ними. Благосклонны только феи.
Есть и еще одно искусство, кроме двух
Здесь мною взятых – увлекающее слух
И глаз, угодное царю небес и трону,
Рекомендуемое – в пику пустозвону
И мастерам дурных поделок ремесла,
Шлифовки общих мест, которым нет числа –
Искусство славных исторических деяний,
Любви и долга скорбных противостояний,
Блеск славы королей, триумф часов побед,
Беллоной вдохновленных, и картины бед.
Знакомы публике два рода представлений –
О драмах знатных лиц и смене положений
Лиц незначительных. Трагедия и фарс.
Комедия – везде, у всех. Она – как барс
И лис, живущие в одном вальяжном теле
Ревнивца-мужа. Много реже мы смотрели
На лиц трагедии. Одни и те же лица –
Герои Фив, Афин, Микен. Их – единицы,
Гревен. Ты, знаю, назовешь еще и Рим.
Герои Франции бледнеют перед ним.
*Су – мелкая французская монета, вышедшая из употребления
