Необъяснимые и невероятные события в аэропорту города Фредериктон
Предлагаю вашему вниманию рождественские приключения несуществующего в природе (по мнению некоторых) Юрия Одинокова, который на снимке.
Это совершенно правдивый рассказ о том, как Юрий и Маргарита Одиноковы хотели из канадской провинции Нью-Брансуик добраться к дочке во Флориду на Рождество...
От первого лица.
Рождественский полёт из Фредериктона во Флориду во времена пандемии
Вообще-то говоря, Фредериктон появился позже.
А сперва был Галифакс, из которого авиакомпания обещала прямым рейсом доставить нас в Форт-Лодердэйл, что находится, как известно, в южной Флориде. Однако это было бы слишком удобно, чтобы быть правдой.
Поэтому, когда West Jet за месяц до вылета оповестил нас об отмене рейса, мы с Маргаритой понимающе переглянулись, довольные проявленной интуицией, и убедившись, что авиакомпания обещает вернуть деньги, срочно переключились на более надёжную Эйр-Канаду.
Эйр-Канада предложила перелёт в Форт из более удобного нам Сент-Джона, но уже не прямым рейсом, а кривым - через Монреаль. При отсутствии каких-либо прямых рейсов в нынешнее Рождество мы были вынуждены согласиться и на такой вариант.
За пару недель до Нового года Эйр-Канада прислала нам любезное уведомление, в котором оповещала, что обратный рейс из Форт-Лодердэйла в Сент-Джон они вынуждены отменить из-за закрытия после Нового года аэропорта Сент-Джон.
В связи с возникшей его нерентабельностью.
Вот так в наших планах и появился аэропорт Фредериктон.
Это было менее удобно по расстоянию (160 км от дома), но за неимением альтернативы пришлось согласиться.
Вылет был запланирован на шесть тридцать утра, поэтому выехать нам пришлось глубокой ночью.
Прибыв в аэропорт ко времени заявленной регистрации, мы сразу заподозрили неладное.
Здание аэропорта тонуло в темноте.
Действительно, как поведал выплывший из темноты секьюрити в маске, аэропорт не работал из-за отсутствия электричества. Несколько неясных силуэтов слонялось в потёмках по аэровокзалу в поисках скамеек.
И только блестящие белизной туалеты были великолепно освещены вспомогательным генератором.
Вскоре к немногочисленным пассажирам вышел смущённый мужчина, руководитель служб аэропорта, который объяснил, что причина аварии ему непонятна (а ведь наверняка где-то просто выбило предохранитель), и что он уже сообщил в городскую электрическую компанию о возникших неполадках.
Однако (в связи с рождественскими каникулами) электрический диспетчер пока не организовал выезд дежурной бригады, поскольку не может никого из этой бригады разыскать.
Руководитель аэропорта предложил всем нам наполниться терпением и вместе с ним надеяться на успешный поиск электрика, который, по его мнению, рано или поздно обязательно должен обнаружиться.
А самолет до Монреаля, порадовал он пассажиров, уже давно готов к вылету!
И, можно сказать, с нетерпением бьёт шасси о взлётную полосу.
Мы погрузились в задумчивое ожидание, с надеждой встречая каждый подъезжающий к аэропорту автомобиль, рассчитывая на то, что это, наконец, прибыла аварийная служба.
Тем временем наш стыковочный борт из Монреаля улетел без нас, а Эйр-Канада, извинившись за недоразумение, эффективно пересадила нас на завтрашний девятичасовой рейс, благородно сохранив за нами забронированные места.
Ещё через час снова появился начальник аэропорта и с удовольствием сообщил, что электрики нашлись. Правда, в связи с праздниками, они не могут проявить ожидаемой от них мобильности и прибудут в аэропорт после обеда, поэтому рейс наш откладывается до семи часов вечера.
Рассудив здраво, что плохая определённость всё же лучше хорошей неопределённости, мы решили вернуться домой, чтобы поспать хотя бы пару часов и перекусить, а потом вернуться обратно.
К шести вечера выспавшиеся и полные оптимизма мы снова прибыли в аэропорт города Фредериктон.
Паркуя авто, мы с удовольствием отметили хорошую работу электриков.
Аэропорт сиял яркими огнями, напоминая неказистую, но вполне прилично украшенную рождественскую ёлку.
Настроение было приподнятым. Регистрация на борт прошла в бодром предновогоднем темпе.
Служащие были как всегда предупредительны, вежливы и хохмили по поводу ночного происшествия.
Вскоре наш пассажирский коллектив собрался в зале вылета, прислушиваясь к голосу стюардессы, которая вот-вот должна была объявить посадку.
Но… время шло, а нас никто не приглашал. Наступило уже восемь часов вечера.
Какая-то суета возникла за стойкой, у которой предполагалась посадка.
В зал вышла рослая и по-канадски румяная стюардесса, которая весело поведала нам о том, что рейс задерживается из-за того, что в самолете обнаружилась нехватка кислорода. Того самого, который накачивает сброшенные с потолка маски индивидуального дыхания при разгерметизации салона.
Все дружно рассмеялись. После ночной темноты это не выглядело слишком драматично.
Тем более, что румяная сотрудница сообщила - кислород нам скоро доставят со склада.
И предложила пассажирам с пользой для себя провести появившееся у нас свободное время.
Нервничала, пожалуй, только одна невезучая супружеская пара, у которых улетал стыковочный рейс в Барселону. Даже удивительно, как такой пустяк иногда способен изменить характеры людей.
Через час ожидания ещё один пассажир тоже несколько огорчился и был вынужден покинуть наше общество, поскольку его самолёт в Париж уже взлетал без него.
А румяная канадка продолжала нас развлекать. Выйдя в очередной раз к ожидающей её с нетерпением публике, она весело рассказала, что сегодня самолёт по-видимому, не полетит вовсе, так как доставленный нам кислород некому заправить. В аэропорту не оказалось боеспособного механика, который имеет право совершить эту технологическую операцию. Что произошло с несчастным специалистом, стюардесса из вежливости нам не сообщила, но, судя по её решительному тону, это был единственный механик во всём Фредериктоне, который что-то соображал в кислородном деле.
Кому-то это, возможно, покажется смешным, но для канадцев, которые со школьных пелёнок знают, как трудно получить инженерную лицензию в этой стране, дефицит допущенных до столь ответственного дела специалистов вовсе не выглядит чем-то удивительным.
Рейс был аннулирован, экипаж строем покинул самолёт и, весело перешучиваясь, направился в сторону гостиницы.
А наша несколько обескураженная тусовка переместилась обратно к стойке регистрации в надежде хотя бы перерегистрироваться на утренний рейс до Монреаля. Ещё три человека дезертировали из нашего коллектива, доложив, что они вынуждены отказаться от поездки в Сидней и Дубаи. Но большинство пассажиров демонстрировало высокий уровень жизнестойкости и оптимизма.
Маргарита незамедлительно погрузилась в интернет в поисках приличного городского отеля для ночёвки.
Ранее забронированный отель в Монреале безнадёжно пропадал.
И в тот самый момент, когда ещё два пассажира стали проявлять неоправданную нервозность, сотрудник Эйр-Канады на стойке регистрации вдруг радостно объявил, что борт наш всё же полетит!
Хотя и с небольшим опозданием.
А именно - его вылет состоится в одиннадцать вечера, поскольку специалист по дозаправке кислорода уже находится в пути и ожидается в аэропорту часа через два.
Вы удивитесь, но специалист летел к нам из Монреаля на встречном рейсе и уже, по словам сотрудника авиакомпании, был в воздухе.
А чтобы мы не волновались, добавил он, и не подумали чего плохого, то в качестве гарантии произведённой им работы, инженер этот полетит обратно в Монреаль вместе с нами тем же отремонтированным им бортом.
Короче говоря, мы повторно прошли процедуру регистрации и досмотра багажа.
Это было несложно. Сотрудники аэропорта подмигивали нам, как старым знакомым, и всячески стремились сделать наше пребывание в зоне их ответственности лёгким и приятным.
Переместившись в зал вылета мы стали ждать обещанного на одиннадцать часов вечера вылета.
Однако около десяти у стойки вновь появилась румяная рыжеволосая стюардесса.
На этот раз её улыбка была до ушей.
- Дорогие друзья, - обратилась она к нашей уже сплотившейся компании. - В то, что сейчас я вам скажу, вы не поверите, настолько это смешно. Сегодня мы не полетим вовсе, наш рейс откладывается до завтра.
Одна сентиментальная старушка поинтересовалась, что же случилось с тем самолётом, на котором к нам летит спасительный механик. Однако выяснилось, что дело вовсе не в механике, который, судя по всему, уже подлетал к Фредериктону. Дело на этот раз было в экипаже.
Узнав, что из-за отсутствия механика рейс отменяется, экипаж отправился в отель.
Но по пути к нему пилоты закономерно решили посетить местный бар.
Ведь в эти рождественские дни даже лётчики имеют право на отдых и какие-то поблажки.
И к тому времени, когда их разыскали с известием о вылетевшем на помощь механике из Монреаля, экипаж уже успел несколько нагрузиться виски.
Я уверен, что бедолаги были бы рады лететь и, скорее всего, сделали бы это даже быстрее, чем находясь в трезвом состоянии. Но строгие канадские правила регламентации допуска не позволяли доверить им штурвал нашего лайнера.
Привычным маршем мы вновь покинули зал посадки и перешли в зал регистрации, чтобы переоформить билеты на утро.
Рейс был повторно аннулирован, начался возврат багажа.
И ещё два молодых человека заявили, что не видят ничего смешного в происходящем, потому что безнадёжно опаздывают на свои рейсы в Европу.
Они покинули аэровокзал с угрюмыми лицами под осуждающие взгляды оставшихся пассажиров. Сентиментальная старушка трезво рассудила, что с таким негативным темпераментом в Европе им делать всё равно нечего, чем вызвала наше общее согласие.
Процесс новой регистрации был прерван через полчаса, когда телефонный звонок вновь изменил ситуацию в нашу пользу.
Почтительно выслушав начальника, сотрудник Эйр-Канады в очередной раз одарил нас лучезарной улыбкой и с удовольствием разорвал только что оформленные на завтра посадочные талоны.
- Друзья, - сказал он самым проникновенным голосом, на который только способен ночной авиационный менеджер. - И всё-таки вы летите сегодня!
И полетите вы на том самолете и с тем самым экипажем, который сейчас везёт к нам механика.
Правда, произойдёт это не раньше, чем механик сделает свою работу, - остудил он общее возбуждение.
Механик приземлился и со своим делом справился оперативно и качественно, как и подобает канадскому лицензированному инженеру.
В последующие двадцать минут регистратор заново распечатал посадочные талоны на ожидающий нас рейс.
После чего мы в очередной раз сдали багаж и опять устремились на посадку.
И уже здесь, на посадке, мы получили прощальный дружеский пинок от аэропорта Фредериктон.
Взглянув на наши посадочные талоны, сотрудник секьюрити на индивидуальном контроле безапелляционно заявил, что не может пропустить по одному и тому же имени столь разных на лицо персон, какими являемся мы с Маргаритой.
Действительно, мы тут же убедились, что нам выдали оба талона на моё имя!
Маргарита побежала на регистрацию, надеясь застать там выдавшего талоны оператора, а я остался ждать её в зале посадки, раздумывая над превратностями судьбы...
И в это время выключился свет.
