Рио-де-Жанейро 44
Ему не повезло со мной.
Его мной наказали. Не знаю за что.
Искренне считаю, что если бы мы не столкнулись
нос к носу на зимнем перроне,
Сашка жил бы долго.
У меня нет чувства вины.
Мы - куклы тряпичные
с привязанными нитками к рукам и ногам,.
Пылимся в сундуке до времени.
Потом нас достают, дергают за ниточки,
разговаривают смешными голосами, играют комедию.
Нам кажется, что мы свободны, что здесь так светло.
Но выключают свет, складывают нас в ящики.
Мы не можем сами ни прийти, ни уйти.
С Сашкой ошиблись.
Нитки перепутались, кукловод был пьян.
Не туда его привели.
Ему бы бежать и не оглядываться.
Он и побежал, только не в ту сторону.
Был ли он со мной счастлив?
Не думаю.
Любил - да.
Но счастливым не был.
Жить на грани срыва - это тяжело.
Постоянно что-то доказывать и бояться потерять -
это сумасшествие.
Думаю, он мечтал разлюбить и забыть,
но не мог.
Мучился.
Да. Это правильное слово.
Очень четко помню последнее утро. Часов восемь утра..
Мы не разговариваем.
Накануне вечером в очередной раз поцапались не по-детски.
За окном первый снежок. Редкий, ленивый, тоскливый.
Сырые дома, сырой воздух, мокрые деревья.
Завтрак.
Сашка смотрит в окно.
Я - на Сашку.
Олька выходит из своей комнаты,
одевается,
хлопает входной дверью
.В школу пошла.
Все молча.
На столе остывшая еда. Варю кофе.
Наливаю в черные чашки. Закуриваю.
Сашка морщится. У него болит зуб.
Прикуривает сигарету не тем концом,
зло тушит ее в пепельнице, достает из пачки другую.
Выкуривает за несколько затяжек.
Глотает анальгин.
Не глядя на меня одевает куртку, уходит ....
Потом возвращается.
Стоит в прихожей черный, ссутулившись, постарев,
а ему всего двадцать восемь.
Буркает "в обед заеду"
и теперь уже уходит насовсем.
Все. Конец.
