Слушай

***(откровенно)

 

Поправишь мой куцый шарф,

коснёшься лица едва;

я вспомнила как дышать,

а думала, что мертва,

а думала, что вот-вот

и тело придут отпеть,

в котором душа живёт,

а ты уберёг,

успел;

стихи ворожбе сродни,

они у тебя в долгу,

но я не смогу без них,

а вот без тебя

смогу.

 

 

***(ворожба)

 

— Неважно про что и неважно как,

только не замолкай.

— Слушай тогда

про глазчатого бражника,

севшего на рукав:

о, этот взгляд, откровенно пугающий,

жирного тельца вес,

жёсткие лапки,

усищи...

— Давай ещё.

— Слушай и про овец

белых,

лиловые взгорья топчущих,

нагуливающих бока,

тонущих часто — по самые копчики —

в перистых облаках.

Слушай про лёд,

с пряной хвоей спрессованный

в выстуженном бору,

где переклички у дятлов с совами

и снега — почти по грудь

маленькой пихте — она ещё вырастет,

дай только день и час.

 

Взвесь из тумана, мороза и сырости

отгородила нас

от заоконья и ветра задверного —

нечего и жалеть.

Слушай мой голос и верь ему

сегодня, сейчас и впредь.

 

 

***(белое)

 

Белое — это робость;

будем с тобой молчать

о белизне сугроба,

о белизне плеча.

Белым не надышаться, снег на деревьях — гнёт;

кажущаяся шаткость

птичку мою спугнёт:

ветке не доверяет? Цепкому коготку?

Села в кормушке с краю, радуется куску.