Байкальский зов

В маленькой комнатке под тусклым абажуром, уютно примостившись в глубоком кресле, сидела Мария. Она вдумчиво читала статью в научном журнале и сразу не заметила, как Игорь, стараясь не шуметь, приблизился к супруге и заботливо накинул ей шерстяной плед на плечи:

– Милая, не замёрзла ещё? – Шёпотом произнёс он. – Пойдём уже в постель.

– Подожди немного, осталось совсем чуть-чуть, – сняв очки, отозвалась Мария. Она одарила мужа ласковой улыбкой и слегка коснулась губами склонённой над ней головы. – Я скоро.

Игорь приобнял её:

– Хорошо, я подожду тебя… Да, вот ещё что… Я хотел тебе сказать, что мужики зовут на Байкал. Омуль пошёл. Отпустишь на рыбалку?

– Так морозы же стоят, – недоверчиво ответила Мария.

– Ну-у-у, в прошлом году ты же позволила мне с Серёжкой охоту в тайге. Тогда тоже было очень холодно, помнишь? Надеюсь, что и теперь возражать не станешь. Мужики-то у тебя добытчики. Тем более не хочется проводить новогодние выходные дома. Мы всего-то на два дня покинем тебя, родная…

Игорь не видел того, как за их диалогом наблюдал одиннадцатилетний Серёжка, спрятавшийся за створкой двери. Мальчик, затаив дыхание, надеялся услышать утвердительный ответ матери. Ведь в этом случае у него с отчимом будет огромное зимнее приключение – подлёдный лов на озере. Мечта любого пацана!

– Ты сына тоже хочешь взять? – спросила Мария супруга.

– Если ты согласишься, то возьму, конечно. Пусть почувствует себя взрослым. Будет, о чём рассказывать школьным друзьям после каникул, – ответил Игорь.

Мария вздохнула:

– Ладно, рыбаки, езжайте, но только на два дня.

– Мамочка, спасибо! – выскочив из-за двери, кинулся на шею матери довольный Серёжка.

– А ты почему не спишь, пострел? – сурово, пряча улыбку в глазах, спросила Мария сына.

– Так я это… уже бегу. Спасибо, мамочка. Обещаю, что буду слушаться… отца. – Серёжа с благодарностью посмотрел на отчима, которого впервые назвал отцом. Ему казалось, что таким образом их родственная связь станет ещё крепче.

Игорь кивнул и взглядом показал, что нужно идти к себе в комнату. Мальчик без лишних слов удалился, с удовольствием юркнул под тёплое одеяло. Эмоции переполняли ребячье сердце. Долго ещё он ворочался без сна, представляя себе, какой должна быть эта неожиданная поездка на Байкал.

 

 

– Мам, я повезу завтра мужиков и заодно, пока рыбаки будут ловить омуля, навещу брата. Обещаю, что через два дня вернусь, – крикнул из смежной комнаты Николай.

Сердце Екатерины Алексеевны сжалось от какой-то внутренней тоски.

– Может, не надо, Николенька. Неужели есть необходимость ехать в такую даль? Погоди, пока сойдут морозы.

– Но я же уже слово дал. Ты не переживай… – Николай подошёл к матери и доверительно посмотрел в серые глаза, обрамлённые сеточкой морщин. Ему хотелось успокоить родного человека. – Десять человек со мной, да и брату отвезу новогодних гостинцев. Соберёшь подарки старшему сыну и внукам? – Он заключил в свои ладони худощавые руки матери. – Что ты так распереживалась-то? Как будто в первый раз…

– Предчувствие у меня… – вздохнула Екатерина Алексеевна.

– А-а-а, гони его прочь, – улыбнулся Николай. – Всё будет наилучшим образом. Свожу народ, раз обещал, и в скором времени вернусь!

Екатерина Алексеевна покачала головой. Она понимала, что спорить с младшим сыном бесполезно. Упрямый он, но именно такого мать и любила.

 

 

 

ГАЗ-66 вёз говорливых рыбаков по просёлочной таёжной дороге. В кузове, накрытом брезентовым тентом, находилось достаточное количество народу чтобы не сильно замёрзнуть, а среди мужиков, пахнущих табаком и водочным перегаром – подросток Серёжка, который внутри чувствовал гордость от сопричастности к грандиозному в его жизни событию начавшегося 1974 года. Мужики ехали весело, смолили папиросами, травили байки из жизни, балагурили, рассказывали о былых рыбацких удачах. До первого зимовья добирались девять часов, шесть из которых выпали на ночное время, ведь прямо с утра первой группе рыбаков надо было уже начинать сверлить лунки. Вторая же группа из пяти человек должна была уехать на двадцать километров дальше по берегу Байкала, ко второму зимовью. Говорили, что именно там, в небольшой бухте, в это время омуль шёл косяком, а, следовательно, и улов обещал быть большим.

Игорь с пасынком и четырьмя товарищами остались в первом зимнике. Крепко обнявшись с мужиками, проводили тех до машины, пожелав удачной рыбалки, и взяли слово с шофёра Николая, что тот заберёт их назад, в Иркутск, не позже десяти вечера.

– Не переживайте. Не оставлю вас ночевать в зимниках, тем более пацан с вами. Приеду без задержки. Отвезу только гостинцы брату да попарюсь в баньке. К одиннадцати вечера успею забрать вас вместе с уловом, – пообещал Николай.

Когда машина по заметённой снегом дороге скрылась из виду, Игорь с товарищами начали готовить снасти. Но перед тем, как отправиться по просеке в путь (до берега надо было пройти ещё с километр), предварительно протопили бревенчатый дом, согрели чаю и в котелке на скорую руку приготовили из говяжьей тушёнки макароны по-флотски. Сережка, черпая ложкой из общего котелка, уплетал за обе щеки. Вкуснее еды, наверное, и не пробовал за всю свою жизнь. Внутри трепетало: то ли от озноба, который ещё не успел пройти (что и говорить, под тентом в кузове было ну очень холодно, и если бы не отчим, который отпаивал мальца чаем из термоса, настоянном на травах с добавлением ложки коньяка, было бы совсем худо), то ли от волнения – ведь впереди ожидал их настоящий подлёдный лов! Тем более было обещано захватывающее взрослое рыбацкое соревнование: кто больше наловит рыбы до вечера – тот и победит. Тянуть с застольем не стали. Быстро ополоснув кружки и котелок талой водой, мужики собрали снаряжение и выдвинулись в путь.

 

Тайга манила своей красотой. Высокие деревья трещали на сорокаградусном морозе, снег под валенками приятно хрустел. Ленивый глаз утреннего солнца проглядывал сквозь толщу деревьев, как бы приветствовал Серёжку, ободрял его. В прозрачном воздухе происходила магия: тысячи кристалликов летели с неба, искрились в лучах, оседали на меховых шапках и воротниках. Мальчишка сквозь шарф с удовольствием вдыхал жгучий воздух. От пара при выдыхании иней в виде иголочек оседал на ворсинках, бровях и ресницах мальца, превращая того в маленького снежного человечка. Глаза слезились от ярких всполохов льдинок, что переливались всеми цветами радуги на солнце. Серёжа был счастлив.

Спустившись к берегу, Игорь деловито определил место, где им предстояло рыбачить. Он показывал мальчишке, как надо обустроить место подлёдного лова, как правильно работать с удильником. Пробурив два отверстия, рыбаки удобно расположились у лунок и стали ждать поклёвки. Первой на леску Серёжи попалась сорожка. Упругое серебристое тельце, выброшенное на лёд, яростно билось – рыба боролась за жизнь, но вскоре, замёрзнув, затихла. Мальчик с любопытством разглядывал свою добычу. Рыбка имела тёмную спинку, что на солнце отливала сине-зеленым оттенком, а также красные плавники, которые выделялись на чешуйчатом серебре яркими пятнами. Глаза имели красный ободок.

– Поздравляю, сын, с первой пойманной рыбёшкой! Вот ты и стал рыбаком, – усмехнулся в усы Игорь. – Счёт открыт. Один ноль в твою пользу.

Через некоторое время Игорь тоже вытянул на лёд плотвичку. Прошел час. Попадались одни окуньки да сорога.

– Что-то рыбка у нас неважнецкая пока ловится, – вздохнул Игорь. Надо менять место. Согласен? – спросил он Серёжку.

Тот кивнул, так как без движения откровенно стал замерзать, о чём не преминул сообщить Игорю:

– Зябко что-то…

Собрав снасти, они ушли дальше от берега. Лёд был достаточно прочен, потому не вызывал беспокойства у рыбаков. Выбрав новое место, Игорь отдал бур мальчику:

– Начинай бурить, пока я покурю. Как раз и согреешься.

Серёжа с удовольствием принялся за дело. Поначалу надо было приноровиться к ледобуру. Маленький рыбак старательно прокручивал раз за разом, лёд под винтом крошился и поднимался наверх горкой. От усердия мальчишка высунул язык. Ему становилось жарко. Он расстегнул верхнюю пуговицу пальто. Морозный ветерок проник к груди, приятно обжёг ледяным дыханием. Игорь наблюдал со стороны за работой Серёжи и улыбался: ему нравились настойчивость и усердие, с которым паренёк взялся за дело, да и размяться не мешало. От долгого сидения над лункой тело начинало замерзать, потому нужна была физическая нагрузка для разогрева. Теперь Игорь был спокоен: Серёжка не замёрзнет.

– Чаю хлебни! – протянул он мальчику термос с горячим напитком, а сам сделал большой глоток из нагрудной фляжки. Водочка горящим комком прокатилась по гортани и приятно затеплилась в желудке.

– Это можно, спасибо, – согласился он.

Игорь взял из рук Серёжи ледобур и принялся бурить лунку для себя, пока мальчик отдыхал.

На новом месте клевалось веселее. Серёжа даже смог подсечь огромного налима, но лунка оказались слишком узкой – лобастая голова рыбины просто не смогла пройти сквозь ледовое отверстие. Налиму удалось оборвать леску и уйти на дно к большому разочарованию мальчишки.

– Эх, уплыл…– горестно вздохнул Серёжка, но Игорь ободряюще похлопал его по спине:

– Не переживай так. Давай зачтём в твою копилку налима?

– Нет, – вздохнул паренёк, – так не честно. Не смог я его вытянуть, поторопился. Сам виноват…

– В следующий раз получится обязательно, – пообещал Игорь.

Нет, до вечера налима поймать больше не удалось, но несколько увесистых омулей уже лежало в сетках. Это ли ни счастье и большая удача?

Замёрзшие, но довольные уловом, рыбаки собрали снасти и выдвинулись к берегу, тем более их товарищи уже успели вернуться в зимовник, закипятить чайник и приготовить на скорую руку уху из пойманной рыбы – надо было заправиться перед долгой дорогой к дому.

Смеркалось. Мужики с тревогой поглядывали на часы – обещанной машины не было.

– И где носит нашего Николая? – спрашивали они. – Замело, что ли, по дороге или черти в тайге унесли? – Они шутили, строили самые смелые предположения, и под их басовое гудение Сережка, свернувшись калачиком, задремал на лежанке у печки. Ему было сытно и уютно, и ехать совсем не хотелось. Он представил, какой должна была быть поездка в тряском холодном кузове. Слишком был счастлив мальчишка тем, что сейчас ему очень хорошо, и заговорщицки шептал про себя: «Пусть мы побудем ещё немного здесь, ну хоть маленькую капельку…»

 

Глубоко за полночь Серёжу разбудил стук двери и множество беспокойных мужских голосов – это пришли со второго зимовья товарищи отчима. Они преодолели по заметённой дороге около двадцати километров к этому зимовью в надежде, что шофер Николай просто забыл о том, что надо забрать их со второго зимовья. Каково же было разочарование и волнение, когда поняли, что и сюда никто не приехал. Сон Серёжи смыло, как волной. Он в тревоге поднялся с лежанки, пытаясь понять, что происходит. Ясно было одно – сегодня они никуда не едут. Мальчик почувствовал укол совести: ведь он сам просил у невидимых сил разрешения остаться в этом таёжном месте, и вот… теперь вся группа в сборе, а ни уехать, ни уйти (до ближайшего населённого пункта, где могла быть связь с «большой землёй», порядка сорока километров) не могут. Остаётся только ждать…

 

 

Мария находилась в отчаянии. Вот уже пять дней от мужа и сына ни весточки. Она не могла найти себе места. Что могло случиться такое, что родные не сдержали слова и не вернулись домой? Слёзы накатывали на глаза, но Мария держалась, так как понимала, что если даст себе слабину – тут же сдастся, сломается, и от этого станет ещё тяжелее. Она несколько дней бегала в отделение милиции, упрашивала, увещевала людей в погонах начать поиски мужа и сына, не вернувшихся с рыбалки. В первые три дня милиционеры делали умное лицо, но тихо посмеивались: мол, мужик смылся на рыбалку от жены и там загулял… С кем не бывает? Но когда в отделение начали поступать заявления о пропаже группы людей из десяти человек – стало не до смеха. Но где найдёшь в огромной тайге кучку тех, кто отправился неделю назад на рыбалку? Да, сообщили о пропаже людей в ближайшие к озеру поселковые советы, те, вроде, даже обещали организовать поиски, но… ответа пока не было.

– Чтоб я ещё раз когда-нибудь согласилась их отпустить… – как поговорку твердила себе Мария, вышагивая из угла в угол своей комнатки, в которой теперь стало так тоскливо и одиноко… – Господи, помоги!

 

 

– Пап, – прижавшись к Игорю, произнёс Серёжа, – мне маму жалко. Представляешь, каково ей? Она там с ума сходит, а мы… Сидим тут, копим рыбу в мешках, потому как кроме рыбалки и заняться в таёжной глуши нечем. Но у нас хоть есть пропитание какое-никакое, а мама без нас и за стол не сядет… Мы вот вместе, а она дома… одна.

Игорь горестно вздохнул:

– Потерпи немного, сын. Вот увидишь, дойдут наши ребята до населённого пункта, сообщат о нашем местоположении. Помощь обязательно придёт. Надо только верить.

– А если на их пути звери встретятся, волки, например? – испуганно спросил мальчишка.

– Ну-у-у, мужики придумают, как их прогнать… Не нагоняй на себя страху. Скоро будем дома, – почесав пятидневную щетину на подбородке, ответил мальчику Игорь. На душе было тревожно и муторно…

 

 

– Как пропал? – кричал в трубку начальник автобазы Григорий Ефимович. – Да быть такого не может! Николай – опытный водитель, не раз ему приходилось преодолевать большие расстояния на своём ГАЗе. Сломался, наверное, где-то! Я по своим каналам пробью.

Григорий Ефимович тяжело опустился на стул. Ему предстояло ехать к Екатерине Алексеевне и поддерживать мать Николая в трудную минуту. Слыхано ли – сын неделю назад уехал и не вернулся. Но сначала надо бы в милицию… Власти помогут.

 

– Вы понимаете, – увещевал Григорий Ефимович молодого лейтенанта, – там лю-ю-ю-ди в тайге, среди них – ребёнок. Искать надо! И Николая – нашего шофера. Он должен был вывезти людей и пропал.

– По нашим сводкам из близлежащей колонии бежали особо опасные рецидивисты, сейчас их ищут в тех краях. Возможно, и водитель ваш найдётся. Пробиваем ГАЗ-66 номер 02-30. Автомобиль с такими номерами на дорогах не обнаружен. Ищем…

– Ох, час от часу не легче, – горестно вздохнул Григорий Ефимович и в замешательстве вышел из кабинета…

 

 

За окном завьюжило. Серёжа с тоской смотрел на суровую тайгу. Он очень хотел домой, прижаться к маме и просить у неё прощения… Но вот только за что? За то, что они с отцом не по своей вине не вернулись домой? Серёжа понимал, как тревожно матери за них, ведь ждать возвращения родных всегда тяжелее, тем более когда нет ни одной весточки за неделю.

– Прости нас, мамочка! Мы вернёмся…

Но что это? Рев мотора раздался за окном?

– Па-а-па, там машина едет! – сорвавшись со скамейки, закричал Серёжка.

Мужики высыпали на улицу. Действительно, за ними приехали товарищи, которые два дня назад отправились пешком в ближайшую деревню просить о помощи. Помощь пришла.

 

 

Вечерело. Мария недвижным взглядом смотрела на огоньки окон в соседних домах. Там была жизнь – радость, детский смех, веселье. Люди отмечали Старый Новый год, а она… больше недели ни есть, ни спать… И только слова молитвы: «Господи, спаси!..»

Входная дверь распахнулась, как будто открылось окно в новый мир, где так много света и надежд. Мария повернулась и замерла. На пороге, краснощёкие, с обветренной кожей на лицах, но с горящими от счастья глазами, стояли любимые муж и сын.

– Машенька, вот и мы, родная. Прости нас. Мы… дома.

Мария онемела. Внутри разливалась волна облегчения и благодарности к тому, кто вернул её любимых… Ресницы увлажнились, слёзы крупными градинками скатывались по щекам, обжигая кожу.

– Живы… – только и смогла вымолвить она.

– Мамочка, любимая, всё хорошо… Ты только не плачь… Мы с тобой… Смотри, сколько мы рыбы привезли… Два мешка… Только не плачь, родная… – Серёжка обнимал мать и глаза его щипало от непрошенных слёз.

 

 

Григорий Ефимович мялся на пороге.

– Екатерина Алексеевна, держитесь. Надежда ещё есть.

Мать Николая подняла погасший взгляд на этого чужого человека, который как будто сквозь вату пытался донести до неё информацию и, кажется, утешить.

– Нет, Колю ещё не нашли, но надо верить, что он вернётся. Если нет тела, то, значит, сохраняется надежда на то, что ваш сын жив… Надо надеяться.

Екатерина Алексеевна обречённо покачала головой и отвернулась. Она понимала, что её Николенька уехал навсегда…

 

 

А Николай? Неделей ранее в прекрасном настроении он вёл свой верный ГАЗ по бескрайнему ледяному панцирю Байкала, решив сократить путь до деревни брата, при этом напевая любимую задорную песенку:

Первым делом, первым делом самолёты.

Ну, а девушки? А девушки…

 

Огромная тёмная промоина так внезапно оказалась перед машиной... Коля просто не успел затормозить. Тяжёлая махина передними колёсами медленно въехала в оскалившуюся голодную ледяную пасть, которая через несколько мгновений утянула на дно молодого балагура с его неоконченной песней…