Рядом с ней. Синий (Шагал)
1.
Девять месяцев вынашивать боль,
заговаривать, убаюкивать боль,
вдруг испуганно шептать: Бог с тобой…
только где он, тот Бог.
Жизнь уходит путём простым,
смерть гнездится во мне,
и темнеют немые холсты,
отвернувшись к стене.
А мир погружается в синий цвет,
который – не тьма, не свет,
и Бог опять не даёт ответ,
теряясь в листве.
И я срываюсь в листву, листву,
облетаю листвой,
я по синему небу плыву, плыву,
неуступчиво твой.
Почему не со мною ты –
не найти причин.
Отвернулись к стене холсты.
И Господь молчит.
2.
Поёт мне птица, что стала на смерть богаче,
а я разучился молиться и реже плачу,
сквозь боль и небыль, сквозь сны о воде и хлебе
танцует на синем небе хасидский ребе.
Давно оплакав удел до тоски не новый,
из синего мрака святые бредут коровы,
(и мне б молиться, нездешним теплом согретым),
их светлые лица нездешним сияют светом.
Их чистые лица, что с детства тебе знакомы
(не повторится рай родимого дома),
их синие крылья, тоска по родному раю
(а мне открыли, что все в свой срок умирают).
Но мир становится синим. Бездонно синим.
И мы вспоминаем, как крылья нас уносили,
мы сквозь облака иной прорывались речью,
и Божья рука ложилась на наши плечи.
3.
Нарисуй мне музыку, которой плачет душа,
синюю, синюю музыку зелёного скрипача.
Мы полетим над городом, небом дыша,
синяя, синяя музыка от начала начал.
Небо моё расколото, падая, вдруг пойму:
не научиться, видимо, летать одному.
Вот и рисую музыку, синюю, как печаль,
ту, которой Господу старый скрипач отвечал.
Может быть, это музыка, что побеждает смерть?
Мне бы под эту музыку вечно с тобой лететь.
Нежны глаза любимые, светится в них печаль.
Синяя, синяя музыка влюблённого скрипача.
