Живая вода
В нашей жизни непременно есть место чуду. Непременно. Оно приходит к нам во снах, в мыслях, иногда - реально. Просто приходит с весточкой из далёкого/близкого знакомого/неведомого мира и говорит нам:
- Ну, здравствуй, это - я. Чудо. Я пришло к тебе. Встречай!
Наше дело - в череде мелькающих с невероятной быстротой дней и событий не пропустить это самое чудо! Рассмотреть, подержать в ладонях, вдохнуть аромат неведомого, согреться теплом и ... отпустить это расчудесное чудо. Пусть летит! Чудо - птица вольная и не живёт взаперти.
Далёкая зима одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Декабрь. Госпиталь.
Тринадцатый день декабря. Заполярная ночь разродилась безрадостным днём. За окнами — зима. Снег сыплется на корпуса зданий, на остроугольники ёлок…
Огромное окно в безупречно белой кафельной стене реанимации. Я дышу, я вижу, я понимаю, и, значит — я живу!
В окне вижу неземную птицу. Она наклоняет голову и старается смотреть мне прямо в глаза!
Я шепчу:
- Здравствуй!
Птица в ответ расправляет свои огромные крылья, отталкивается и улетает, бросив мне:
- Здравствуй! Дальше — сама.
Как я устала! Силы покидают меня. Всматриваюсь в пелену оконного проёма и вижу, как с ёлки сыплется лавина снежной искрящейся пыли… Куда улетела эта огромная птица? Зачем она прилетала? Кто её прислал? Почему она говорящая?
Что со мной происходит? Куда я лечу и зачем? Веки тяжелеют и смыкаются. Какая лёгкость в теле. Невесомость...
Как странно. Август. Пшеничные поля до горизонта. Дорог нет. Людей нет. Я одна на всём этом свете и тропинка, которая убегает за горизонт. Солнце! Яркое и огромное. Я раньше никогда не видела такого солнца. Иду. По тропиночке. Через поле, которому нет конца. Златокудрая пшеница раскачивается из стороны в сторону, небо бездонно и прозрачно, счастье — призрачно…
Радостно мне, но одиноко. Иду. Иду. Тропинка, извиваясь, манит меня за горизонт. Тихо. Ни звука.
Куда я иду? Зачем? Где все люди этой тёплой пшеничной планеты? Кто они? Какие? Иду…
Вдруг тропинка обрывается. Я оглядываюсь назад. И понимаю, что путь, который я прошла и есть вся моя жизнь. Долгая. Трудная. Моя и ничья больше.
В самом начале той тропинки я вижу знакомую мне огромную птицу. Она отталкивается от земли и летит ввысь.
А на том месте, где она только что была пробивается родник. Чистый. Звонкий. Прохладный. Становится ручьём, потом рекой, потом морем… Поворачиваю голову к горизонту. Дальше пути нет.
Но я делаю шаг вперёд и просыпаюсь.
К изголовью склоняется доктор. Уставший. Измотанный.
- Я сделал всё что мог. Дальше — сама.
Птицу видела? Не бойся! Она всегда прилетает, чтобы воскресить кого-то. Живую воду в клюве несёт!
Всё теперь в твоих руках. Бог даст, справишься.
Бог дал.
Семь лет изнурительной борьбы, боли, страданий и надежды.
Когда мои силы заканчивались, и, казалось, что всё уже бесполезно, и нужно смириться, я подходила к окну. Там меня ждала птица. Она укоризненно качала головой и пыталась посмотреть мне в глаза. Я вспоминала ту далёкую планету с полями зрелой пшеницы и тропинку. И ручей. И шла. Шла. Навстречу чуду.
С одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года эта птица ко мне больше не прилетает. Наверное, у неё много других забот. И кому-то она нужна больше.
Я никогда её не забуду. И тропинку, и ручей. С живой водой...
Птица! Ты меня видишь? Я смогла!
Спасибо тебе.
Каждый год в тринадцатый день декабря я вспоминаю своих спасителей - уставшего
доктора Милосердова и птицу, что принесла ему в клюве живую воду.
Дай им, Бог, здоровья.
Прошу.
