Заря

Медленно поднимешь голову:

над головой северного неба олово.

Мы делили, нас делили поровну –

осталось всего ничего.

Чувствуя себя обворованным:

всё, что шил строкой, в клочья порвано –

каркни с простодушием ворона,

выронил – смирись, нищ и гол.

 

Кто тебя, смешного и страшного,

угораздил слово вынашивать,

и кликушествовать над парашею,

в медный таз греметь свой глагол.

Как на кол, нас на смех насаживая,

собирались дюжие-ражие

олово небес в кровь окрашивать

ради истины всеблагой.

 

Жизнь тебе не дар, не безделица,

не дели нас больше: не делится

то, чему обрыдло надеяться –

мы с гноищ своих ни ногой.

Перемелют косточки мельницы,

остальное в срок перемелется,

смерть придёт, краса-рукодельница,

скажет: спи глазок, спи другой.

 

Набегут бухие с баянами,

грянут про судьбу окаянную,

дураки с сердечными ранами –

о душе, что сгинула зря.

 

А душа на тройке да с ветерком,

и не хочет знать, видимо, ни о ком,

И душе светло, широко, легко.

И в полнеба – заря.