Самая трудная задача

Самая трудная задача литературы — борьба со штампами.

Так считается. На самом деле, борьба со штампами — дрянь задачка. По сравнению со “сделать мир чуточку прекрасней” — просто плевое дело. Однако, за тысячелетия существования литературы, мир стал настолько прекрасен, что и улучшать-то уже нечего. Куда ни плюнь, так если не Гомер, то уж Мольер точно улучшил. А вот в деле борьбы со штампами успехи не так заметны.

Нельзя сказать, что писатели со штампами совсем не борются. Разработан такой убийственный метод, что штампам вроде уж и деваться некуда. А поди ж ты! Но о трудностях чуть позже. Сначала о методе. Начнем с примеров.

 

“А в это время… (Какое “это”? Опять штамп)”;

 

или:

“Ее голубые глаза увлажнились слезами радости. (Штамп! Штамп!)”;

 

или то же самое, но не так резко:

“Он ходил по комнате, курил, и даже “прижимался горячим лбом к холодному оконному стеклу”. Так обозначают в романах крайнее отчаяние”.

 

Прочитав такое, читатель моментально проникается к автору уважением. Ведь сразу видно, что писатель над своим творением (снова штамп!) работал, и не только нашел все штампы, но и блестящим приемом от них избавился, переведя произведение в иронично-игриво-шуточный тон.

Некоторые писатели пошли еще дальше. Так и объясняют: это штамп, это тавтология, а это уже не тавтология, это — каламбур. А телом бел (шутка).

«Так в чем же проблема?», — спросите вы меня. Да дело в том, что штампы — эти злючие враги нашей словесности, так научились маскироваться, что без серьезной подготовки их уже и вычислить нельзя. Вот, к примеру, я. Кабы не прочел в книжке фразу “его крылатая машина (простите за штамп)”, то не в жисть бы не догадался, что эти самые слова, “крылатая машина” то есть, тоже являются штампом.

Ну вот, как-то так…