записки из детского сада

Я опять и снова с очередной историей из того места где иногда появляются дети)

 

О странных движениях доброты

 

В одном из детских садов появилась у меня в этом году группа детей трехлеток. Это самый маленький возраст, для которого я веду занятия ушу. Конечно есть группа и помладше, полтора года, но там только физкультура, а в этой мы уже делаем разной сложности упражнения, даже становимся в стойки и пытаемся в них устоять. Запястья у детей волшебным образом превращаются то в клюв, то в тигриные когти, то в кулак – крепкий, как лошадиное копытце. Весёлой гурьбой мы бегаем как жуки, перевернувшись кверху животом, ползаем как крокодилы – тянем по полу свои ноги, и любой нормальный ребёнок понимает, что это не ноги, а длинный зелёный, а иногда и розовый – в зависимости от цвета штанов – хвост. В общем, как всегда – развлекается как умеем. Но история моя не об этом. В этом возрасте на занятиях мы не уже только выстраиваем правильные стойки, но я проверяю телоположение детей на предмет активной устойчивости, нажимая на плечо, локоть и ладонь, немного толкаю и тяну их в разные стороны. Где-то нужно чтобы ноги стояли как основание горы, как в стойке всадника, а где-то нога должна быть как стрела, которая вот-вот вылетит вперёд, как в стойке лучника.

 

Занятие, о котором я пишу, было в самом разгаре, дети ещё не подавали признаки усталости и находились в прекрасном самочувствии – я всегда внимательно за этим слежу, ведь надо учитывать количество физических и эмоциональных сил у ребёнка и в соответствии с этим рассчитывать сложность следующего задания. Особенно тщательно я следил за девочкой Ксюшей, она была самым слабым звеном в этой группе и в любой момент могла сесть на стульчик со скорбным лицом, произнеся в глубокой печали: «Как я устала», а то и вовсе без слов, просто по неведомой причине. Я много раз пытался уловить, в какой момент и от какой нагрузки она устаёт, но каждый раз это были разные моменты, и тайна Ксюшиной утомляемости оставалась для меня загадкой. Казалось, вот совсем простое и весёлое задание, а эта девочка, которая только что радовалась и прыгала, в мгновение ока теряла интерес и молча отходила в сторону. Но пока что даже Ксюша проявляла живость и доброе расположение духа.

 

Мы стали играть: ребята построились в линию, встали в стойку лука и стрелы – отставив ногу назад и хорошенько уперевшись стопой в пол, выставили руки ладонями вперёд. Я подошёл к ним и басом говорю:

 

— Ну что, пчелки, вот пришел к вам дядя медведь, хочет ваш мед забрать. А вы крепко встаньте и его не пропускайте. Ву-у-у! – завыл, зарычал я, нажимая детям на ладони, толкая их, топая ногами, — Пропустите дядю Мишу!

 

Дети смеялись, всячески мне сопротивлялись, каждый держал оборону как только мог, только Ксюша села на пол и стала сгибать и разгибать массажный коврик, делая странные движения руками. Она повернулась боком и словно специально демонстрировала мне, что занята очень важным делом. «Ну вот, опять началось», — подумал я.

 

— Ксюша, может быть, поможешь ребятам? Вставай на ножки и не давай мишке пройти к мёду!

 

Но Ксюша ноль внимания, только быстрее стала делать свои странные движения. «Как жаль, —сокрушался я, — Ведь стойки – это основа ушу, вот сейчас бы ей их и поделать, и уверенность приобрести, и устойчивость, и силу. Почему же такое происходит? Что я сделал не так? Не должна она была устать ни физически, ни эмоционально, нагрузка была на этом занятии выстроена грамотно. В чем причина? Что у неё делается в голове? Какой-то неизвестный науке процесс. Но по крайней мене она хотя бы находится рядом с другими ребятами, а не ушла на стульчик, это вселяет некоторую надежду. Поэтому не буду пока что на неё давить, посмотрим, что будет дальше».

 

Это одно из моих неписанных правил – сначала присмотрись, изучи ребёнка, не торопись с выводами и не действуй сгоряча, даже если кажется, что ребёнок точно нуждается в педагогическом воздействии. Сначала наблюдение без вмешательства – это очень важно. Сколько раз я убеждался на горьком опыте, что у ребёнка есть множество важных причин, чтобы прекратить заниматься, отойти в сторону и немного подождать. Нам, взрослым, эти причины кажутся несерьёзными – например, не то место или цвет гимнастического коврика, или вообще ребёнок стал тигром, а тигры такое упражнение не делают. И если к этим аргументам вы отнесетесь не серьёзно, то быстро потеряете доверие ребёнка. Но если найдёте убедительные слова, объясните ему, что на самом деле очень сильные тигры именно так и делают, а если к тому же добавите такое неоспоримое подтверждение ваших слов, как цвет его носок (например, белый), а все знают, что тигры с белыми лапами (читай – носками), это особенные тигры, которые умеют не только это упражнение делать, но и прыгать, и стоять на одной ноге дольше всех, и многое другое, то у вас будет большой шанс получить ученика, уважающего вас и доверяющего вам.

 

Стало быть, в обратной ситуации, когда учитель, не разобравшись, начинает тянуть ребёнка на место, говорить ему, чтобы он прекратил баловаться и начал наконец-то что-то делать, он разрушает светлый образ занятия, где есть место не только серьёзности, но и чуду, и волшебству перевоплощения.

 

Всё эти мысли промелькнули у меня буквально за несколько секунд, пока я проверял на устойчивость детей, одного за другим, и одновременно играл с ними. И вот наступила очередь Ксюши, я подошёл к ней, так и не решив, что делать – спросить, почему она друзьям не помогает, мед от медведя не защищает, или подождать ещё. Я в нерешительности остановился перед девочкой, а она встала и с милым выражением на лице протянула мне свернутый в трубочку коврик, ласково сказав:

 

— На, кушай!

 

Я посмотрел на этот импровизированный кулек и, честно признаюсь, в первую секунду растерялся, не зная, как реагировать – то ли Ксюша решила играть в свою игру, игнорируя занятие, то ли здесь что-то другое. И тут словно грянул гром, подобно молнии темноту моего разума внезапно осветило откровение.

— Это мед? — спросил я, и Ксюша закивала головой в ответ.

Так вот что за странные движения она совершала – она свернула из коврика баночку и складывала туда воображаемый мед, все это время она старалась для меня! Ксюша так сопереживала медведю, что всеми силами, несмотря на мои упрёки, хотела помочь голодному бедолаге. И я вдруг понял, что эта девочка совсем не слабая, просто у неё большое доброе сердце. А я этого не понял.

 

Недолго думая, я взял у Ксюши из рук свернутый коврик, съел воображаемое угощение и похлопал себя по животу:

 

– Спасибо, Ксюша, какая же ты добрая девочка, накормила меня таким вкусным мёдом!

 

Ксюша просияла.

 

– А теперь, когда я сытый и довольный, давай поиграем: вставай в стойку, а я на тебя понажимаю, посмотрю, насколько ты сильная.

 

Она радостно кивнула, вскочила с места, встала в хорошую уверенную стойку и я через ладони почувствовал, как живая светлая энергия движется внутри ребёнка.

 

Именно после этого случая ко мне с особенной глубиной пришло понимание, насколько важно давать детям образы чистые, добрые, безгрешные, я понял, что частенько в том образном ряде, который я транслирую, есть скрытая несправедливость и даже агрессия. И как порою мы, сами того не замечая, говорим детям фразы, кажущиеся нам незначительными, а для маленького человека они могут иметь принципиальное значение.

 

На следующим занятии я убедился в правильности своей теории. Везде, где в моих словах сдержался хотя бы намёк на агрессию, я заменял их другими образами, и – о чудо – за все занятие Ксюша ни разу ни села на стульчик! Это была светлая победа. Победа, в которой учитель стал учеником, а ученик учителем.