Sonnet-345: «la mia donna laudare - восхваление»

– CCCXLV –

 

Сокрыта в каждой женщине мадонна –

Из крови, плоти создана она:

Чем ярче звёзд огни на небосклоне,

Тем глубже понимаешь, как нужна.

 

Луга равнинные гармонией бездонной

Торопится одаривать Весна…

И верится в порыве благородном,

Что счастье будет длится без конца.

 

Но Осени наряды Добродетель

Смиряют, расставляя по местам

Надежды и доступное – по мере.

 

Но если кто Судьбу случайно встретил,

Не оставляйте чувства про запас –

Пока к Зиме пожухнуть не успели.

 

Вторник, 17 ноября 2020 г.

 

 

*) Guido Guinizzelli (Гвидо Гуиниццелли). Авторский перевод с оригинального текста (из открытых источников):

 

Io vogliọ del ver la mia donna laudare

ed asembrarli la rosa e lo giglio:

più che stella dïana splende e pare,

e ciò ch’è lassù bello a lei somiglio.

 

Verde river’ a lei rasembro e l’âre,

tutti color di fior’, giano e vermiglio,

oro ed azzurro e ricche gioi per dare:

medesmo Amor per lei rafina meglio.

 

Passa per via adorna, e sì gentile

ch’abassa orgoglio a cui dona salute,

e fa ’l de nostra fé se non la crede;

 

e no lle pò apressare om che sia vile;

ancor ve dirò c’ha maggior vertute:

null’om pò mal pensar fin che la vede.

 

Ритмический строй ABAB ABAB CDE CDE

 

Эпоха правления Фредерико II завершилась. На смену пришли те, кто даже отдалённо не могли считаться равными. С его уходом началось угасание сицилийской школы поэзии, один за другим уходили носителя этого языка и стиля. Усиливается давление Папской церкви на институты светского государства, появляются признаки междоусобицы во всех пределах Римской империи.

 

Неожиданно эстафету подхватывает Тоскана и, в особенности, Флоренция. Желая разорвать связь с сицилийской школой, новые поэты Тосканы ищут свой стиль. Отцом нового стиля, известного в литературе, как «Dolce stil novo», суждено было стать именно Гвидо Гуиниццелли, который оставил после себя несколько сонетов и передал эстафету Данте и Джованни Кавальканти.

 

Манифестом ново-стилистов стало возвышение своих возлюбленных, воспевание их добродетелей и почти религиозное почитание. Это делалось не от любви к искусству и к предмету своего обожания. Об этом позже признается Данте в песне XXIV «Чистилища».

 

Это течение контрастирует с сицилийцами, новаторским видением любви. Данте хотел видеть Dolce stil novo как кульминацию процесса, инициированного сицилийцами, но в то же время он хотел бы разорвать эту связь, чтобы усилить оригинальность и новизну нового стиля (отсюда и прилагательное «Novo»). Публика, допущенная к поэзии, теперь будет избранной и ограниченной, исходящей от феодальной знати и высших интеллектуальных слоев. Стиль–новисты, по сути, считают себя избранным кругом, который находит в своем культурном превосходстве и духовном совершенстве причины социального престижа, больше не зависящего от благородства крови, а только от благородства души (называемого «добротой»). Они отделяет высокую поэзию от простолюдина и людей, не равного с ними положения.

 

В их поэзии фигура донны нарочито возвышается не просто до ангельского существа, а делается иконой для окружающих. Это не имеет ничего общего с их религиозностью. Все трое выдающихся «стиль–новистов» занимались активной политической деятельностью, интригами и заговорами, активно сотрудничали с папскими областями и, в конечном итоге, все трое были изгнаны из Флоренции. И наступил Ренессанс, сердцем которого стала именно Флоренция, где потерпели крах все идеи Dolce stil novo и их феодальная назидательность всем, кого они считали себе не ровней. Новая страница начнётся с Лоренцо Медичи Великолепного.

 

Эта страница истории сонета интересна ещё и тем, как она позже отразится на ментальности английского сонета и, в особенности, на одной из центральных фигур эпохи Елизаветинского рассвета – Филипа Сидни.