Тю-лень
Тюлень, окутанный морозной негой, возлежал на льдине и млел от удовольствия.
Его мысли гуляли по извилистым аллеям головы, томно обмахиваясь веерами из прозрачных сосулек, приседая в книксенах и учтиво кланяясь друг другу при встрече.
– Хорошо-то как!
– Бездельно-то как!..
– Вы правы, очень-очень мило!
Тюлень сла-а-а-дко зевнул.
Времени – завались, сколько!
Двигаться не хотелось. Думать не хотелось. Есть не хотелось. Ну, почти.
Благородный Жир постепенно таял и ненавязчиво, но довольно-таки занудно ныл скучную песню, что его «надо уважать и пора уже восполнять».
Взбодрю-ка я эти ленные мысли, решил Тюлень. Он переполз на край льдины и окунул голову, полную скучных бездельников, в ледяную толщу.
Вода была хрустально-кристальная и призывно влекущая в себя!
А рыба! Её мельтешило видимо-невидимо!
Глубина выглядывала из-за рыбы, подмигивала неотразимой синевой и призывно гудела низкими басами. Гул воды и оглушительно-молчаливый рыбий хор вскружили ошарашенную голову Тюленя. Мысли попадали от неожиданности с откуда ни возьмись появившейся карусели, сгрудились в кучку и насторожились.
Ну, вот. Теперь придётся думать. Плыть или не плыть? Вопрос требовал решительного ответа. Праздным мыслям это было непривычно...
Бедные, бедные мысли, – сжалился Тюлень.
Сколько в них нежной трепетности и беспомощной растерянности от этих мучительно-невыносимых переживаний.
Чем плоха эта льдина, эта леность, эта дрëма?
Солнце блестит, льдина блестит, вода блестит.
Сплошной блеск, а не жизнь!
Но рыбки... Они всё настойчивее шевелили плавниками и сквозь линзу воды, казались ещё крупнее, чем на самом деле.
Тюлечка, тюленька, тюлюшка, тюля...
– Тю.., – начал было Тюлень.
– Лень, – ласково прошептали мысли.
– Тю.., – попытался выговорить Тюлень.
– Лень, – убаюкивающе пропели мысли.
– Тю.., – всхрапнул Тюлень.
– Лень.., – облегчённо вздохнули мысли, и, подхватив друг дружку вежливо под локоток, отправились красиво гулять по извилистым аллеям в голове сладко спящего Тюленя.
