Я, от яркого солнца насупясь,
Сонно чистила клетку с любовью,
И узнала что пальмы – вот глупость! -
Точно серые ноги слоновьи.
Может в следующей жизни буквально
Эти пальмы родятся слонами,
Мы, для смеха, заселимся в пальмы,
А слоны, может быть, станут нами.

Я притронулась к самой высокой,
К самой старой – её звали Сальма.
И узнала, что ей одиноко.
Счастья нет ни слонам, ни пальмам,
Если бьются о камни волны,
В иступлённом немом рассвете.
Если запахом ночи полный,
Только дразнит горячий ветер.
Если в землю надёжно вкопан,
Если пьёшь эту жизнь корнями,
Если пальмы любимой локон
За стенами, горами, морями,
Хоть стоит она с Сальмой рядом,
Грустно острым листом качает,
Ведь ласкает её лишь ветер, солнце, взгляд и
Быстрая птичья стая.
Много лет от неё до пальмы
Только шаг, но его не сделать.
Вот и тянется в небо Сальма,
Вот и морщится её тело.
И как столб её, как опору,
Оплетают чужие ветки.
И всё медленней бьётся сердце
В её тесной древесной клетке.

Раз уж это в моих силах,
Раз уж это в моей власти,
Я из клетки любовь отпустила -
Пусть живёт там, где ей счастье.
Больше не стерегу, не прячу
Изуверскую клетку с любовью.
Ведь так жалобно пальмы плачут,
Опираясь на ногу слоновью…
Может в следующей жизни буквально,
Всё по новой сойдётся, как должно.
Стану самой высокой пальмой.
И слоном, может быть, стану тоже.

22.11.12