Питерское

Обольщать ты меня подожди,

свод небесный, своею лазурью.

Может быть, я и мучаюсь дурью,

только ближе твои мне дожди.

 

Я люблю моросящую взвесь,

но не знаю, скажу откровенно:

дождик чудится мне или есть? -

так природа его эфемерна.

 

Он, как тайна на бледном лице

незнакомки – той самой, из Блока,

что невидимо и одиноко

обитает в воздушном дворце

 

в этом городе - тихой тоски

и лиловых сердечных туманов,

где пути сквозь дожди так узки

в райский сад, что не видно капканов.

 

Подожди ты меня обольщать,

небо, голубизной распростёртой, -

ближе дождь мне в шинельке потёртой,

что умеет жалеть и прощать.