По песку, по горячему...
По песку, по горячему,
Что у моря, у Черного,
В срок путевки – безбрачные
Бродят женщины сонные.
От светила палящего
Им бы в кущу прохладную…
Эх, фигурки изящные,
Форма – пляжно-парадная.
Хоть телесно разбитые
От жары одуряющей,
Взгляд настойчив и бдителен,
По мужчинам стреляющий.
Что понятно – курортницам
Знак судьбы – многоточие…
Может дома – затворницам,
Здесь – развязным и прочее.
Здесь же праздник безделия
И свобода желающих,
И второе изделие
Потешает ныряющих.
Так и тянет на новое,
Что забыто, состарено…
У кого-то своровано,
А кому-то подарено.
Здесь заботы отменятся
Самолетом и поездом,
Мемуары не ценятся,
Сплошь - романы и повести.
Ах, как рады, как рады мы,
Как нам можется-хочется,
Южной ночью с наядами
Коротать одиночество.
И пускай все закончится,
Чувства – вещь преходящая,
Зимней ночью про(Сочи)тся:
«Было все настоящее…»
Впрочем, тема банальная
И не всех, как-то, трогает,
Для кого-то – центральная,
А кому-то – убогая…
Что у моря, у Черного,
В срок путевки – безбрачные
Бродят женщины сонные.
От светила палящего
Им бы в кущу прохладную…
Эх, фигурки изящные,
Форма – пляжно-парадная.
Хоть телесно разбитые
От жары одуряющей,
Взгляд настойчив и бдителен,
По мужчинам стреляющий.
Что понятно – курортницам
Знак судьбы – многоточие…
Может дома – затворницам,
Здесь – развязным и прочее.
Здесь же праздник безделия
И свобода желающих,
И второе изделие
Потешает ныряющих.
Так и тянет на новое,
Что забыто, состарено…
У кого-то своровано,
А кому-то подарено.
Здесь заботы отменятся
Самолетом и поездом,
Мемуары не ценятся,
Сплошь - романы и повести.
Ах, как рады, как рады мы,
Как нам можется-хочется,
Южной ночью с наядами
Коротать одиночество.
И пускай все закончится,
Чувства – вещь преходящая,
Зимней ночью про(Сочи)тся:
«Было все настоящее…»
Впрочем, тема банальная
И не всех, как-то, трогает,
Для кого-то – центральная,
А кому-то – убогая…