Двоемирие
Мои – я оправдан – бесслёзные очи
меня заманили в предстательство ночи,
чтоб длилась надежды слепая тропинка
к поляне, где бредит берёзой волынка,
где треск заповедный у сучьев сосновых
ристаньем предстанет для старых и новых
обид, пониманий…
Они заманили
мои откровенья, что странными были,
туда, где я юность просил у страданий
такую, чтоб не было вовсе желаний…
Они заманили туда, где простужен
не я, а глагол рассудительный «нужен»…
И их ворожба осыпалась как пепел,
и был я обласкан уж тем, что невесел,
и пряное туч-облаков окруженье
дарило мне дождь, как судьбы впечатленье.
Они – откровенья.
И я очарован,
конечно, и ими, но всё-таки снова
иду к заповедной по лесу поляне
меж ёлок, что мне поклоняются в сане,
по сучьям сухим и тропинке надёжной…
Иду, причащаясь вине невозможной…
