Двоемирие

Мои – я оправдан – бесслёзные очи

меня заманили в предстательство ночи,

чтоб длилась надежды слепая тропинка

к поляне, где бредит берёзой волынка,

где треск заповедный у сучьев сосновых

ристаньем предстанет для старых и новых

обид, пониманий…

Они заманили

мои откровенья, что странными были,

туда, где я юность просил у страданий

такую, чтоб не было вовсе желаний…

Они заманили туда, где простужен

не я, а глагол рассудительный «нужен»…

 

И их ворожба осыпалась как пепел,

и был я обласкан уж тем, что невесел,

и пряное туч-облаков окруженье

дарило мне дождь, как судьбы впечатленье.

Они – откровенья.

И я очарован,

конечно, и ими, но всё-таки снова

иду к заповедной по лесу поляне

меж ёлок, что мне поклоняются в сане,

по сучьям сухим и тропинке надёжной…

Иду, причащаясь вине невозможной…